Нан. Конкина К.

является Целиноград. Это центр Казахстана. В столицу переедет аппарат государственного управления. Каждый привезет семью, потом, как это заведено у казахов, из аулов потянуться родственники. Пройдет немного времени, и население столицы станет, преимущественно, коренным. Новой столице – новое название. Прежнее Акмола не годиться. Переводится как «белый мула», «белый старик» или, ещё хлеще, «белая могила». Кому могила? Мне? Казахстану? Акмола, Акмола… На «Столичной» водке казахстанского разлива была этикетка с надписью «Астана»… Вот и название города: Астана – что значит Столица!!!

      Вот идеальная схема. В Северные области, в аппараты управления, милицию – национальные кадры, за ними, как нитка за иголкой многочисленные голодные родственники. Пусть обустраиваются и одаривают своих благодетелей. Казахи одаривать умеют. Переселенцев из Монголии тоже на Север…

      Центр, Центр… Центр Казахстана все-таки здесь рядом, в Улы-Тау. Здесь подняли на ковер и объявили ханом Аблая, объединителя джузов. До Улы-Тау подать рукой, всего два коротких перелета. Одна посадка на мазаре Алаша-хана, а следующая Улы-Тау. Время для принятия решения истекает….»

      НАН круто развернулся и вышел из мавзолея. Выражение лица его было по-прежнему безмятежным. Он умел скрывать свои мысли и чувства. Об истиной цели его поездки знали единицы, и среди них стоящий среди сопровождающих мужчина, лет 40, с бесцветным, не запоминающимся лицом, ни слова не понимающий по-русски.

      НАН третий день совершал с Сарой, этим мужчиной и личной охраной поездку по Казахстану: Талдыкурган, Атырау, Мангыстау, Актобе, Кокшетау, Каркаралы, Караганда, Джезказган. Везде короткие протокольные встречи с руководителями, общие, пустые разговоры… Недопонимающие взгляды: «Прощание? Проверка преданности?..» На вопросы к Саре Алпысовне или охране, что за мужчина прилетел вместе с НАНом, молчание, а слишком навязчивым, короткий невнятный и односложный ответ: «Гость…».

      * * * * * *

      НАН шагнул навстречу сопровождающим. Григорий Петрович напрягся и как только он приблизился, продолжил прерванный разговор.

      «Мавзолей Жоши-хана (он специально произносил имя на казахский манер), памятник начала ХIII века, а рядом»,– он простер руку на восток в сторону реки Сара-Кенгир,– «памятник ХI-ХII века Домбайаул. Это более древний казахский памятник. Он недалеко, видите?»

      «Хитрец»,– Подумал НАН.– « Ему ли не знать, что тогда казахов еще в помине не было. Далеко пойдет, если так же будет «любить» эту землю и этот народ».

      Григорий Петрович продолжал: «А дальше, километров восемнадцать, Алаш-хан. Это конец ХIII века. Говорят, что при его постройке от него до Жоши-хана живой цепочкой стояли люди и передавали, как надо положить следующий кирпич. Вам надо осмотреть Домбайаул!» Вдруг решительно заключил Юрченко.

      Все вокруг одобрительно загалдели. НАН на долю секунды замешкал с ответом. Он вообще, внешне, вел себя в этой поездке как в отпуске, никуда не спешил, отвечал