– Давно вы не появлялись, – сказал врач, заглядывая с некоторой интенцией в его зрачки.
– Давно. Только не надо спрашивать… – начинал он, но тут же обрывался.
– На этой неделе сколько раз это происходило?
– Я не считал… семь.. может, одиннадцать…
– Семь?
– Или одиннадцать…
– О чем? Как всегда?
– Как всегда.
– И ходили смотреть в глаза птице?
– Зря я вам рассказал…
– А что еще было?
– Ничего нового, разве что…
– Так.
– Мне показалось, что я целую ее запястья…
– И что вы сделали?
– Сбежал…
– У вас есть ощущение, что вы больны? Было на этой неделе?
– И очень сильное! Один раз мне показалось, что это я сам живу, но это было недолго, а потом опять…
– Ясно.
В этот момент Грегори опять начал беспокоиться, он сидел, а в комнате топали чьи-то ноги, и он думал, как может доктор так тяжело ходить, почему он ходит так тяжело, что здесь происходит и вообще, кто же это придумал, чтобы врачи топали как слоны, ведь они должны облегчать страдания.
– Один человек сказал… – начал доктор.
Но Грегори не смог этого вынести:
– Вы топаете, у вас тяжесть в ногах!
– Присядьте…
– Но, доктор, вы слышите, вы очень тяжелый!
– Прошу вас, вернитесь вот в это кресло.
– И как это можно выносить?
Грегори зажал уши и баюкал себя, чтобы укрыться от этого звука, а потом, конечно, он снова вышел седым из этой неловкой ситуации, и у него твердели кончики губ, и он не мог ничего произнести, и говорил какие-то извинения, но это было так чудно, он говорил, что лучше ему никуда вообще не ходить, но потом опять вылетал в пространные размышления.
– Да хватит уже, замолкните! – крикнула медсестра, которую попросили принести воды. – Нашелся тут иероглиф. Просто не надо говорить без повода и все, сдерживайте себя. Поняли?
– Нет…
– А вот поймите. Люди совсем размотались, ходят и говорят, говорят, как больные, все на поверхность, все из себя. Что это такое? Ну-ка замолкни и живи так: говори, когда спрашивают. Вот и весь рецепт.
Грегори умоляюще посмотрел на доктора, но тот молчал с легкой полуулыбкой.
– Что это еще такое? Вы не хотите меня лечить?
– Конечно, не хотим, тебе нужна воля и выдержка, что за лекарство может помочь? Мудрость. А больше ничего не поможет. Пичкать тебя таблетками – накуси-выкуси, давай-ка сам, взял и повзрослел, пока все не потерял, последнее, что осталось. Развелось тут творческих людей, куда ни глянь, то художник, то писатель… сами о себе не могут позаботиться…
– Ладно, Грегори Митт, вот вам бутерброд, – вставил доктор