– Я скоро вернусь, я в библиотеку, – объявила Геба Джонс и удалилась, облачившись в свое бирюзовое пальто.
Валери Дженнингс поглядела, как она заворачивает за угол, и тут же пожалела, что не попросила ее купить булочку «челси» в соседней булочной. Несмотря на всю свою снисходительность, она давно уже сетовала по поводу их ассортимента, и одно время даже бойкотировала заведение, когда заметила у витрины булочной двух французских туристов, которые обсуждали, пригодны ли выставленные изделия для заколачивания гвоздей. Но постепенно она смягчилась, вынуждаемая необходимостью и чувством патриотизма.
Приклеив бирку к желтому каноэ, она взяла его за нос и протащила через контору, шаркая по полу подметками черных туфель без каблуков и сыпля проклятиями. В итоге ей все же удалось затащить лодку на нижнюю полку отдела, посвященного судоходству. Распрямившись, она прогнула спину, разминаясь, а затем подошла к подлинному викторианскому прилавку и записала в гроссбух номер полки с помощью неподдающегося пониманию шифра.
У них был единственный в Лондоне офис, где не было компьютера, овладевать которым обе сотрудницы отказывались с неколебимым упорством. Когда пятью годами раньше их поставили в известность о том, что скоро у них появится непостижимая умом машина, обе с пугающей синхронностью близнецов высказали твердый протест. После чего, словно два цирковых уродца, они продемонстрировали энциклопедические познания о каждом предмете, помещенном на старательно пронумерованные полки, включая и сведения о том, на какой станции метро он был потерян.
Однако их безупречной памяти оказалось недостаточно, чтобы убедить начальство отказаться от своих планов, пока не была предпринята попытка проследить систему перекрестных ссылок в их гроссбухах. Древний шифр, который служащие изобрели специально, чтоб сделаться незаменимыми, передавался из поколения в поколение со времен королевы Виктории, когда и было учреждено бюро, дабы возвращать людям муфты и трости, позабытые на новом, ошеломляющем виде транспорта.
Едва до начальства