– Да как ты смеешь мне так говорить?! Ты, гном рождественский?! Иди-ка, мальчик, отсюда!
Я, уперевшись ладонью в луку седла, наблюдал за тем, что будет дальше, но был готов в любую минуту придти спутнице на помощь. Я усмехнулся, когда незнакомка назвала Рамону мальчиком. Впрочем, не удивительно – ее ввели в заблуждение одежда, револьвер в кобуре на поясе и спрятанные под шляпу волосы мисс Симаррон.
– Если я рождественский гном, то ты не иначе, как рождественская индейка! – парировала она.
Стоявшие в стороне ковбои и агент дилижансной службы Уэллса Фарго весело захохотали при ее словах, и самый долговязый из них, улыбаясь во весь рот, крикнул:
– Здорово сказано, мисс!
– Мисс? – незнакомка развернулась на каблучках, едва не грохнувшись в пыль. – Ты – мисс?
Рамона оставила этот вопрос без ответа и только пригрозила:
– Узнаю, что ты хоть раз еще ударила лошадь без причины – отстрелю тебе с макушки шляпку.
Напоследок она ей мило улыбнулась и, повернувшись к рыжей спиной, вернулась к своей пегой кобылке. Сев в седло, она призналась:
– Я не за что ударила лошадь всего один раз. Это было давно, но я до сих пор жалею об этом.
Мы поехали дальше по улице, однако я заметил, что незнакомка еще долго провожала нас взглядом.
IV
КОГДА НАШИ ЛОШАДИ усталым шагом ввезли нас во двор «Лилии», Малыш Фрэнк Фейвор сидел на пороге дома и отдавал приказания Оуэну МакГри и Брэту Миллоу. Те ползали вокруг небольшого фургона, рядом с которым стояло ведрышко смазки.
– Эй, Брэт, ты мажь там, где надо, а не там, где тебе вздумается, – поучал Фрэнк.
– Малыш, ты сейчас проглотишь свою шляпу, – пыхтел в ответ Миллоу. – Я тебе не дам ее даже посолить.
Заметив нас, Фрэнк улыбнулся в тридцать два зуба и поднялся с крыльца:
– Эй, ребята, закончились каникулы. Начальник вернулся. Причем не один, – это он уже пробормотал себе под нос, но я все равно услышал.
Цесарки, ходившие по двору с важным видом, заметив незнакомую лошадь и девушку, подняли страшный гвалт. При виде незнакомых людей они всегда себя ведут подобным образом. Поэтому мы и держали их – они исполняли роль сторожевых собак.
Ковбои вылезли из-под фургона и, едва только узрели Рамону, принялись торопливо отряхиваться и причесывать пятерней буйные шевелюры. Губы обоих растянулись в приветливом улыбоне. «Госте», а вернее, гостьяприимные до помутнения рассудка.
– Здрасьте, мэм, – они, толкаясь, топтались перед пегой. – Я Оуэн, а это Брэт, – имя приятеля произносится, как можно более небрежно – типа, он внимания не заслуживает. – Мы рады видеть вас на «Лилии».
Рамона едва успела сделать еле заметный жест для того, чтобы спешиться, как эти прохвосты оба тут же схватили ее кобылку под уздцы. Девушка представилась им и пожала каждому руку. Ребята просто расцвели от счастья.
– А как