Моя нищенская серая куртка была единственной в городе, я позаимствовала белую мамину, которая висела без движения.
Все это я спрятала в пластиковый пакет, чтобы утром выскользнуть из дома и надеть на лестнице камуфляж.
Мама ничего не заметила, свобода моих передвижений в дневное время не ограничивалась, все должно было получиться.
5
На остановку я пришла не совсем уж чуть свет, но все-таки раньше, чем одноклассницы могли ехать по вызову. Вряд ли дядя Коля заказал их к завтраку: в прошлый раз я вернулась из поездки к самому уходу в школу.
Ждать в павильоне на скамейке я не стала: при всей маскировке вблизи меня можно было узнать.
Я отошла к киоску «Роспечати», чтобы при появлении этих двух мгновенно отвернуться к журналам. Со спины я была, однозначно, неузнаваемой.
Ведь помимо белой куртки и черных искусственных волос я надела старые балетки и казалась ниже ростом.
Но при всем том грозила опасность раскрытия, определенная независимо от меня.
Если бы Райка с Анькой сели в «Газель», где все стояли друг у друга на головах, шансов не оставалось. Ехать в одной коробке с ними я бы не смогла.
Но судьба вела меня к дяде Коле мимо препятствий.
Когда парочка появилась из-за ближнего дома, к остановке медленно, словно опасаясь развалиться, подкатил большой «ПАЗ
С ним повезло еще сильнее.
Дворовой проезд выходил к началу остановки. Нарушая все порядки, Ведьма ринулась в автобус через переднюю дверь.
При Моделькиных ногах любой водитель посадил бы двух маленьких шлюх хоть к себе на колени.
На самом деле Анькины ноги были не красивыми, а просто длинными, но мужчины – все как один – теряли от них голову.
Я спокойно дождалась, когда закончится высадка и начнется посадка – законно скользнула в заднюю дверь и очень удачно села на последний диван.
Одноклассницы заняли передние места, предназначенные для беременных инвалидов, сидели ко мне спиной и всю дорогу переругивались.
Слов я не слышала: у водителя бухал рэп – но им было не до меня.
Ведьма, конечно, оставалась истинной ведьмой, она не могла не ссориться даже со своей лучшей бессловесной подругой.
Автобус был ужасный – прокуренный, разбитый, провонявший мочой, которую водитель спускал на конечной прямо из салона – хвост трясло так, что меня тошнило и я едва вынесла дорогу.
В тот раз я все-таки боялась, что незнакомый старик начнет меня грубо домогаться, и время скользило мимо.
А сейчас оно тянулось и тянулось; казалось, что мы не приедем никогда.
Дядя Коля жил на противоположном краю города, здесь все выглядело незнакомым. Я встрепенулась и почти побежала, когда одноклассницы снялись на выход.
Я осторожно шла следом и на углу квартала узнала грузина у «газельного» ларька, где мы меняли дяди Колины полтысячи.
Увидев девок, он радостно замахал руками. Анькины ноги вышибли разум и из него.
На меня грузинец даже не взглянул: в нынешнем