Павловский откозырял, поблагодарил, но не удержался, спросил:
– Слышь, друг, а чтой-то в городе творится? Никак осадное положение объявили?
– Ты ж не знаешь, – стал объяснять чекист-комиссар, – ты ж приезжий. Беда у нас, брат, в уезде. Крестьяне волнуются, не хотят хлеб сдавать в уездный продком, мобилизацию в Красную армию саботируют. Оружием запасаются, милиционеров и ревкомовцев вылавливают. А в Ручьёвской волости настоящий мятеж подняли, бандитский отряд создали, расправились с председателем волисполкома, волостным военкомом и его помощниками, начальником милиции. Грозятся на Порхов идти. Вот такие, брат, дела у нас. Ну, – похлопал Павловского по спине, – бывай. Авось свидимся.
«Ну, попал! – подумал Павловский, – Как кур во щип. Но делать нечего, надо идти как-то устраиваться. Пойду в военкомат. Бог не выдаст, свинья не съест».
В суматохе и толчее уездного военкомата, где из всех углов доносился тяжёлый запах немытых тел, сырой одежды и мочи, он с трудом пробрался к дежурному и выложил перед ним свой «документ». Дежурный, быстро пробежав глазами по бумаге и не взглянув на предъявителя, бросил охрипшим голосом:
– Второй этаж, третья комната, к товарищу Елютину.
Товарищ Елютин, высокого роста, крепко сбитый мужчина лет тридцати с небольшим, в чистой солдатской гимнастёрке и до блеска начищенных яловых сапогах («Явно кадровый унтер», – с ходу определил Павловский), оказался помощником уездного военкома.
– Отлично, товарищ Иванов, – Елютин отодвинул прочитанное «мобпредписание» в сторону и приложил ладони к жарко натопленной печи, – нам кадровые очень нужны. Где служил?
Павловский для убедительности назвал свой родной лейб-гусарский полк.
– Командиром отделения до ранения служил.
– Гусар, значит? Куда ранили-то?
– Левую ключицу германцы раздробили. Но, слава богу, срослась нормально, зажила. – Он покрутил левой рукой.
– Да ты садись, в ногах-то правды нет. Сам-то из новгородских будешь?
– Новгородский. Из плотников мы.
Елютин с уважением поглядел на здоровенные кулачища Павловского.
– Вот что, разлюбезный мой гусар, – помвоенкома стал быстро заполнять какой-то формуляр, – кавалерии у нас в уезде пока нет, пойдёшь командиром разведвзвода в караульный батальон, это наша самая лучшая воинская часть в Порхове. Командует батальоном Аркадий Семёнович Каменцев, хоть и бывший полковник, но мужик в доску наш, пролетарский, в партию его будем принимать. Вот только дождёмся из Питера бумаги о его проверке. Думаю, сработаетесь.
Павловского спасло то, что, заполняя бумаги и увлечённо говоря по ходу дела, Елютин не поднимал глаз, не видел, каким пунцовым стало лицо вновь назначенного комвзвода, не заметил, как окаменели его руки и недобрым огнём загорелись глаза.
«Господи! Каменцев у большевиков, батальоном командует, в партию собирается! Но нет, конечно, это всё для прикрытия.