Тобс окинул взглядом раскинувшиеся вокруг угодья и озадаченно нахмурился, краем глаза заметив какое-то движение на дороге, поднимающейся от дальнего леса. Он вскинул руку к глазам, прикрывая их от косых лучей восходящего солнца, и внимательно всмотрелся в приближающуюся черную точку.
Лицо пожилого трактирщика вдруг побледнело и опало, словно из него выпустили воздух. Он приоткрыл рот, но потом снова его захлопнул, метнулся к калитке, но тут же вернулся к дверям, не отрывая глаз от приближающегося всадника. Тот как раз влетел под сень небольшой рощицы, и пробивающиеся сквозь ветви столбы света захлестали по одинокой фигуре, только подчеркнув ее сумасшедшую скорость.
– Яшка!!! – заорал Тобс, справившись, наконец, с непокорной челюстью, – Яшка! Где тебя Анрайс носит?!
В ответ на его крик в сарае что-то загремело, послышались невнятные проклятия, и во двор вывалилась нескладная фигура с всклокоченной шевелюрой и заспанными глазами.
– Что? Я здесь. Я только на минутку…
– Бегом в конюшню! – замахал руками на парня Тобс, – быстро приведи сюда черного жеребца из самого последнего стойла!
– Это того, который…
– Да, да! Его самого! Бегом! Надень на него уздечку и не забудь свежий потник, – трактирщик еще раз глянул на стремительно приближающегося всадника и крикнул вслед конюху, – и причешись… ну хоть солому из волос повыдергай!
Спохватившись, он поплевал на ладони и торопливо пригладил собственную жидкую шевелюру.
– Что случилось, дорогой? – в дверях показалась его заспанная супруга, из-за спины которой выглядывала пара любопытных детских мордочек.
– Исчезни, Мала, немедленно уведи детей в дом! – толстяк метался по двору, как запертый в клетке лев. – Закройтесь там, сидите тихо и не высовывайтесь!
Сочтя за благо не выяснять подробности, жена трактирщика скрылась за тяжелой деревянной дверью. Загремел задвигаемый засов. Со стороны конюшни послышалось негромкое ржание и стук копыт по дощатому полу.
– Ну, наконец-то! – облегченно вздохнул Тобс и повернулся навстречу приближающемуся гостю.
Точнее, гостье.
Несмотря на плотный черный плащ и капюшон, в тени которого скрывалось лицо, было очевидно, что к Тобсу пожаловала именно женщина. Отчего, впрочем, легче не становилось.
Трактирщик неуклюже подбежал к остановившейся лошади и взял ее под уздцы, отметив про себя, что животное измотано до предела. Налитые кровью глаза горели безумным огнем, все тело покрывади лохмотья пены, бурой от налипшей грязи, по могучим мускулам то и дело пробегали судороги. По всей видимости, его гнали во весь опор всю ночь напролет, от самой столицы.
Коротко звякнув шпорами, всадница легко спрыгнула на землю. Она оказалась довольно высокой, почти на голову выше Тобса, и худощавой.