– Я бы с радостью тебе её отдал, – лицемерно улыбнулся Тури-хан. – Но прежде я обещал её Эталмас. В желтой юрте, видишь ли, девок не хватает.
И злорадно отметил, как покрывается смертельной бледностью загорелое лицо Аслана…
Но Аваджи он и во второй раз не отказал: пусть забирает Заиру. Наказана она так, что вряд ли и до смерти забудет. И теперь обе женщины, каждая из которых нанесла обиду Тури-хану, станут жить вместе. Кто знает, может, в один прекрасный день он пожелает рассчитаться с ними обеими. Тем легче это будет сделать…
Вернулся Аваджи в свою юрту не так чтобы очень довольный, но успокоенный. Говорят, девки, что живут в желтой юрте, бывают преданными слугами. Тому хозяину благодарны, что дал им лучшую долю. Хотя трудно сказать, какую благодарность можно получить от этой Заиры. Ходят слухи, что из-за неё хан чуть было не лишился своей мужской силы.
Главное, что он исполнил просьбу Аны. Чего ей волноваться из-за такого пустяка, как служанка!
– Как ты думаешь, надолго вы пойдете в этот Ходжент? – с замиранием сердца спрашивала его ночью Анастасия.
– Думаю, не больше чем на месяц, – нарочито равнодушно отвечал Аваджи, хотя если честно, то и он волновался: так надолго они ещё не расставались.
– Кто станет рассказывать мне притчи? – грустно спрашивала его она.
– А ты придумывай их сама, – отшутился он.
– Но я не знаю, как, – она не поняла его шутки.
И Аваджи вдруг загорелся этой мыслью. Ведь когда-то в юности его учитель-дервиш рассказывал о женщине-гречанке, жившей много веков назад, которая в совершенстве постигла мелодию слов.
– Я могу рассказать тебе, как это делается, – предложил он.
– Нет, – задумчиво сказала Анастасия. – Я думаю, мне предначертано судьбой иное.
– Что? – простодушно поинтересовался Аваджи.
– Пока не знаю.
Впервые она утаила от любимого истину, а он сам пока не понял, что в их жизнь вошло нечто очень важное. Сегодня, проснувшись среди ночи, Анастасия едва не вскрикнула в голос. Ее руки светились в темноте войлочной юрты.
Глава пятнадцатая
Князь Всеволод быстро шёл на поправку.
Он будто в одночасье сбросил с себя хворь, так надолго приковавшую его к постели. Уже в Иванов день вышел он к своей дружине, и добры молодцы его дружно взревели, засуетились, как застоявшиеся в конюшне жеребцы.
– Здрав будь, княже! – кричали они. – Здрав будь!
А воевода Лебедяни, коим недавно стал Михаил Астах, батюшка пропавшей жены Всеволода, даже смахнул набежавшую слезу.
Народ облегченно вздохнул. Всего два года назад Лебедянь позвала Всеволода княжить над собой. Целовали крест на верность ему, потому столь долгая болезнь князя внесла смуту в сердца людей: неужели придется звать кого другого?
Время тревожное: ходили слухи, будто мунгалы затевают новый поход на