– Ты так думаешь? – спросил он, склоняя голову набок.
– Да, я так думаю. Если уж тебе надобно, оскорбляй меня. Но оскорблять мою мать я не позволю.
Напряжение миновало. Гутрум кивнул:
– Согласен. Но что скажешь об отце?
– Он – мой отец. – Гейрмунн пошел дальше. В воздухе густо пахло навозом. Видно, где-то поблизости стоял загон со скотом. – Всем известно, что мы с братом родились через год после приезда матери в Авальсснес. Никто в этом не сомневается.
Похоже, датчанин согласился с его словами.
– Странно, что, сбежав подобным образом из родного дома, ты по-прежнему зовешь Хьёра отцом. Он по-прежнему твой конунг?
Этот вопрос Гейрмунн себе не задавал; во всяком случае, не такими словами.
– Не знаю, – сказал он.
– Твой поступок требовал мужества, – сказал Гутрум. – Прийти ко мне, как попрошайка. Без корабля, без воинов.
– Я не попрошайничал, – напомнил Гейрмунн.
– Я не намереваюсь тебя оскорбить. Я же сказал, что восхищаюсь твоим мужеством. Но мужество и честь – не одно и то же. Даже предатели и клятвопреступники способны проявлять мужество. Я лишь раздумываю о том, куда направлена твоя верность.
– Что ж, это честно. – Гейрмунн заметил вдалеке большой шатер и решил, что Гутрум ведет его туда. – Но и я скажу, что верность и честь – не всегда одно и то же. Бывают мгновенья, когда ради чести жертвуешь верностью.
Датчанин нахмурился, будто не соглашаясь со словами Гейрмунна.
– Возможно, – сказал он.
– Но тебе я поклялся своей честью, – добавил Гейрмунн.
Гутрум смерил его взглядом, котом кивнул.
– Тебе предстоит встреча с моим конунгом Берси, – сказал он, указывая на большой шатер. – Пока не спросят, рта не раскрывай.
– Понял, господин.
Вход в шатер охраняли двое воинов в кольчугах. Каждый был вооружен копьем, мечом и топором. Увидев Гутрума, они склонили головы, но не сдвинулись с места, преграждая вход.
– Кто это с тобой, ярл Гутрум? – спросил один.
Второй пристально следил за Гейрмунном, держа оружие наготове.
– Это Гейрмунн Хьёрссон. Сын конунга Ругаланна, – ответил Гутрум.
Стражники переглянулись, затем отошли, освободив проход.
Гейрмунн вошел вслед за Гутрумом. Внутри шатра царил сумрак. Посередине, в очаге пылал огонь. Сизый дым лениво поднимался к остроконечному потолку шатра, где и клубился. Гейрмунн увидел шпалеры и ковры из далеких Серкланда и Тюркланда. Складные деревянные ширмы, украшенные резьбой, отделяли главное помещение от других, поменьше. Возле очага сидело и стояло с полдюжины людей. Некоторые – с позолоченными рогами для эля. Меховые одежды и кольца на пальцах подсказывали, что все они – ярлы.
– Гутрум! – зычно воскликнул один.
Он направился к Гутруму, крепко пожимая тому руки. Человек был рыжебородым, краснощеким и громогласным. Чувствовалось, что в шатре он главный. Он был выше Гутрума и многих других датчан. Он не отличался быстротой