Из письма Парфения Васильевича все поняли, что Пётр Васильевич принят на работу столяром-модельщиком на Серпуховской литейный завод, но с испытательным сроком, после успешного прохождения которого, его семье будет предоставлено постоянное жильё в рабочей казарме.
Причём брат просил Петра выезжать всей семьёй немедля, так как уже договорился о временном размещении его семьи в пока пустующей комнате одного из бараков для чернорабочих.
А местом их встречи по пути в Серпухов он назначил свой прежний калужский адрес.
И снова начались семейные сборы в дорогу. Но теперь всё было гораздо проще. С собой брали только одежду, постельное бельё, посуду и продукты. Всю мебель, в основном чужую, оставляли в доме.
На всякий случай Пётр Васильевич прихватил с собой и кое-что из своего любимого инструмента.
Простились с, приютившим их больше чем на год, домом и отправились в путь.
До ближайшей железнодорожной станции Мещевск их вызвался подвезти на двух санях один из местных крестьян Степан с сыном Иваном.
Со Степаном у Петра Васильевича сразу сложились весьма дружеские отношения. Поначалу их сблизило происхождение рода Степана тоже из Западной Беларуси, а потом эти двое работящих и мастеровых крестьянина сдружились и по совместной работе.
По новой дальней дороге братьев Кочет теперь всё больше охватывало необыкновенное волнение перед ожидавшим их новым, неизведанным и наверно интересным. Ведь впереди их ждала неведомая для них ранее жизнь в городе.
И вся семья Кочетов теперь искренне надеялась, что их страдания, связанные с эвакуацией и жизнью на фактически чужой для них земле, закончились.
Глава 4
Серпухов (декабрь 1916 – март 1918 гг.)
Пока Кочеты утром собрались, выехали не рано, когда уже рассветало.
Теперь, от ставшей чужой деревни Космыново, пара саней с семьёй Петра Васильевича Кочета двинулась не на восток, откуда они прибыли в конце лета прошлого года, а сначала на юг в сторону деревни Борисново.
Степан хорошо знал эту дорогу, ведшую далее на юго-восток к деревне Слаутино и затем восточнее по пойме реки Ольшанка через деревни Пищево и Басово к железнодорожной станции Мещевск, открытой ещё в 1899 году.
Его сын Иван с братьями Кочет сели во вторые сани. Втроём, им молодым, было веселей. Но когда уже накатанная зимняя дорога стала хорошо видимой и узнаваемой, они обогнали скользившие впереди сани с родителями.
– «Эй, папаня, посторонись и догоняй!» – лишь успел выкрикнуть Иван, при обгоне на повороте чуть не уронив на снег укрывавший ноги ковёр.
Дорогу в почти тридцать пять километров преодолели пополудни.
Степан остановился у дома своего давнего знакомого – путевого обходчика Кирилыча, который всё знал о железной дороге, поездах и, главное, о расписании их движения, сразу обрушившись на него:
– «Кирилыч, здорόво! Принимай временных гостей! Это мой, считай земляк с семьёй. Их надо посадить на поезд до Калуги».
– «Здорόво, Степан, здорόво!