Всем должно быть интересно, как стали жить люди при капитализме, чем занимались, перестали ли поклоняться земному богу, или вернулись ли к христианской вере, стали ли жить зажиточнее, или продолжали влачить жалкое существование как при социализме.
Главный герой романа Дискалюк, бывший инструктор обкома партии, быстро перекрасился в капиталиста и сколотил огромное состояние. Он продавал лес иностранцам, будучи главой района. Но лес—то был государственный, ничейный при социализме. Так, постепенно началось воровство чиновников. Но богатство не принесло счастье чиновнику, наоборот, оно погубило его. Роскошные особняки, бункер, оказались никому не нужны. Члены семьи тоже погибли.
Смена режима не повлияла на жизнь обитателей осиного гнезда. Люди, какими были, такими и остались: жадными, завистливыми, легко предавали друг друга, но каждый обитатель Осиного гнезда высоко нес голову, будучи уверен, что он – пуп земли.
Сатирический роман о бывших коммунистах, которые быстро перекрасились, как только потеряли власть в обществе и стали прихватывать ничейную собственность, затрагивает глубинные пласты человеческого бытия. Ничей—ность ведет к лени и философскому отношению к кропотливому труду, без которого невозможно стать зажиточным.
Бегство от рая, сожжение партийных билетов, было спешным, без сомнений, без раздумий и захват государственной собственности, которая еще вчера, якобы принадлежала народу – поспешным дележом среди партийной элиты.
Что касается земли – матушки, то этот процесс затянулся надолго. Все дело в том, что к этому времени крестьяне потеряли любовь к земле, произошло полное отчуждение. Мало кто желал трудиться на земле. Крестьяне привыкли к рассуждениям о том, что хорошо бы иметь такую технику, которая подбирает колоски пшеницы, упаковывает их и выставляет на продажу ахтоматически, и вообще, надо бы завернуть этот коммунизм, шоб – все по потребности.
В самый ответственный период – уборки урожая, крепостные крестьяне сбегали с колхозов, а председатель, советский помещик, в одиночестве разводил руками. Хлеб гнил на полях, а партийные боссы тратили золото на закупку хлеба у загнивающих капиталистов.
Quos vult perdere, dementat.
(Когда Бог хочет наказать человека, он лишает его разума).
1
Инструктор Н—ского обкома партии Дискалюк, как только закончилось бюро, на котором первый секретарь обкома Бандровский огласил, что в Москве произошел переворот. КПСС распущена, все разбежались, и наверняка будет запрещена, что вполне возможно, что коммунистов начнут отлавливать и сажать за решетку, схватился за голову, запустив жирные пальцы в жидкие волосы и чтоб унять душевную тревогу, вырвал несколько пепельных волосинок. Поняв, что хуже уж и быть не может, он решительно поднялся, зажал свой дипломат под мышку и бросился к закрытой боковой двери. У двери стоял милиционер по стойке смирно, но Дискалюк, не обращая на него внимания, как и раньше, рванул дверь на себя и очутился лицом к лицу еще с одним стражем порядка в гражданском костюме.
– Уже?! – воскликнул он, поднимая руки кверху. – За что? я только исполнитель воли партии, сам я зла никому не делал. Тогда уж всех разом.
Но работник КГБ сам испугался и сделал шаг в сторону.
– Проходите, пожалуйста, – сказал он, – прикладывая руку к пустой голове. – Это все воля народа.
– Ну, слава Ленину, вернее, слава Богу, – произнес Дискалюк, вобрав голову в плечи.
Спускаясь вниз через ступеньку по боковой лестнице, он выскочил на улицу и направился к своей машине, в которой сидел обнаглевший шофер с папиросой в зубах. Сейчас он тянул дешевую сигарету «Дымок» и загадочно улыбался.
– Ну, что, Дмитрий Алексеевич, дела не важны, да? Видимо, нам с вами придется искать работу в скором времени, не так ли? – ехидно спросил водитель, услышавший ошеломляющую новость по радио «Свобода».
– Открой боковое стекло, навонял тут, дышать нечем.
– Это можно, – сказал водитель и открыл обе двери машины «Волга». – Куда теперь поедем?
– Ко мне домой, срочно! Закрывай двери, заводи машину, дорога каждая минута. – Дискалюк достал платок из кармана брюк, приподнял шляпу и вытер лысый потный лоб. Он, как и раньше, сел на заднее сиденье, хорошо зная, что не только местные вожди, но и вожди более высокого ранга садятся за спиной своего шофера во избежание