Практически же она начала считать – сколько невозвратных потерь понесла бы их маленькая команда без Олега.
– Начиная с того самого пятна, – загнула она мысленно первый палец, – в котором я, быть может, лежала бы до сих пор трупом, а может, высушенной мумией. И Артан в нее вляпался, и не выбрался бы без помощи Олега.
А потом был тот самый бурый газ, от которого – как теперь она поняла окончательно – не спас бы ни Гром, ни старый лекарь Дауд, питавший удивительную слабость к ней, и ее сквайду; окажись он тут, конечно же. Но лекаря не было, а был Олег, потративший на их лечение, а по сути, возвращение к жизни, целое состояние. Это удвоило долг жизни.
– Мой лично, и всего сквайда, – продолжила перечислять Мира, – в третий раз – когда напали прислужники Хозяина. Все? Нет – он еще и делился многим; ненавязчиво – так, словно не знал истинную цену своим услугам. Про еду можно не говорить, хотя так вкусно не готовят, наверное, даже во дворце герцога Дайна Великолепного. Но вот эти самые нейросети…
Она бросила мимолетный взгляд на Алая, усевшегося после своей истерики на стул перед экраном, показывавшим пустой зал, и так не вставшим с места в течение долгого времени. Альв словно почувствовал ее взгляд, напряг спину. Но не повернулся – ни сейчас, ни пару ударов сердца спустя, когда в комнату ворвался возбужденный, и, кажется, вполне довольный жизнью Артан. Так что про главную занозу, тяжко ранившую в самое сердце – открывшегося с неожиданной, отвратительной стороны альва – она поразмышлять не успела. Все ее внимание теперь было сосредоточено на этой буре эмоций, которой теперь представлял собой неугомонный дарф.
– Ну, как?
Это Гром, не поднимаясь на единственную оставшуюся у него ногу, спросил первым от стола. Артан ответил – как отмахнулся от Грома. У Миры, подмечавшей сейчас каждую мелочь с необычайной остротой, потеплело на сердце. Даже этот, внешне грубоватый ответ дарфа показал, что не все перевернулось во внутренних отношениях сквайда. Артан, почти крикнув: «Потом», – бросил на друга взгляд, полный тревоги и сочувствия. И этого Грому хватило.
Дарф же, тем временем, подскочил к дивану, на котором смирно и тихо, как мышка, сидела юная Дория, и затараторил что-то горячо и совсем не понятно. Мира машинально перевела взгляд с этой парочки, где экспрессии дарфа с избытком хватало на двоих, на спину Алая. А потом и выше – к его ушам с остренькими кончиками, которые явно напряглись, внимая словам