Она вздохнула – капсула была занята, и, к тому же, большая часть ее функций просто не были подвластны ни ей, ни Громову, медицинским техникам второго уровня; к тому же не сертифицированным.
– Ну, хоть руками-ногами помашем, – предложил Олег, выходя в спальню.
Это помещение было ничем не лучше или, напротив, хуже, чем остальные – в плане того самого махания руками и ногами. Он рухнул на пол у ложа, удачно спружинив руками так, что нос его замер в считанных миллиметрах от покрытия, имитирующего древесину какой-то ценной породы. И заработал руками – мощно, и равномерно, как парой гидравлических цилиндров. Когда счет перевалил за сотню – этим занималась Маша, стоявшая в своем виртуальном образе рядом – он, немало удивившийся такому достижению, вскочил, и начал приседать. Сначала на двух, а потом и на каждой ноге поочередно в отдельности. Последнее ему в прежней жизни никогда не удавалось. Разве что с опорой рядом. Теперь же он удерживал равновесие без всякого труда.
– Побегать бы еще, – предложил он.
А Маша кивнула – в сторону открытой двери, ведущей в гостиную, и дальше, в коридор:
– Дверь в дежурку все еще закрыта. Так что можешь нарезать круги, пока падать не начнешь.
Падать Олег, прежде не любивший физических упражнений от слова «совсем», так и не начал. А где-то на десятом круге, образованного сплошными стенами комплекса с дверьми, за одной из которых пока все было спокойно, а за другой спал искусственным сном гном, Олег вспомнил какой-то фильм, тренировку парней из крутого спецназа. Там они мчались по пересеченной местности с немалым грузом за плечами. Громов точного числа не помнил, но сейчас установил планку для них, ну, и для себя тоже, в шестьдесят земных килограммов. Маша, очевидно, сумела как-то перевести это в цифры, понятные Амбару. И после очередной команды Олега – он как раз пробегал мимо дежурки – спину повело назад так, что он едва не упал, подбросив кверху ноги, которые словно сами несли его по бесконечной окружности. Это костюм преобразовался, «отрастив» на спине тактический рюкзак, плотно прилегавший к телу. Что именно положил в него Амбар, какие железки? Громова это не интересовало. Поначалу потому, что все силы свои и внимание он бросил на преодоление своего организма – ног, тут же налившихся тяжестью; спины, так и тянувшейся назад; всего остального тела, в которой вдруг заныли абсолютно все клеточки. Но – удивительно – бежали секунды, а вместе с ними сам Олег, и Маша рядом, без всякого груза, и становилось легче; как-то даже приятней бежать, преодолевать самого себя.
В какой-то момент эта эйфория достигла своего пика; Олег даже прибавил в скорости. Но зародилась другая боль, или потребность. Зародилась теперь внутри живота, в желудке, который все основательней требовал подзарядки. Наконец, это желание превысило так и не остывшее стремление