– У нас сегодня праздник. Знаешь ли, человек должен уметь устраивать себе маленькие радости, чтобы скрасить серые будни. Мы встречаем слугу инквизитора: такое событие требует чего-то особенно яркого и запоминающегося.
Облизнув пересохшие губы, я ответил:
– Вам это удалось, Маэстро!
– Маэстро? Ты назвал меня Маэстро?
– Нет, господин, – покачал я головой. – Так вас назвал мой прежний наставник, кузнец. Я лишь повторил это слово.
– Кузнец… Маэстро… Так звали меня давным-давно, – задумчиво проговорил он. – Что-то такое знакомое, но этот шрам… Вспомнил! Странствующий рыцарь, да-да, мой спаситель! Я был бродячим гистрионом, жонглером, шпильманом или голиардом, в общем, артистом. Неудачно выполнив сальто, я вывихнул сустав и не мог работать. Рыцарь был добр ко мне и быстро поставил меня на ноги. Маэстро – это слово всколыхнуло самые тонкие фибры моей души. Так и зови меня впредь.
Я поклонился и замер: по лестнице спускалась горбатая старуха, опираясь рукой в кольцах и браслетах на перила.
– А вот и Принцесса! – глаза наставника лукаво блеснули.
– Я не принцесса, а Брунгильда. Ты опять забыл мое имя! – неожиданно звонким голосом воскликнула она. – О чем вы тут болтаете? Ребенка нужно привести в порядок.
– Брунгильда – имя, похожее на кирпич, – задумчиво заметил Маэстро и, покачав головой, улыбнулся, – его невозможно запомнить! Она всегда ворчит на меня. Виновен ли я, что у меня плохая память на имена? Вот и твое имя я запамятовал, едва прочитав. Не будешь ли ты любезен, повторить его вновь?
– Санчес Роберто Нортон Рохас, Маэстро.
– О, как длинно! Пожалуй, я буду звать тебя… – Маэстро задумался.
– …Артист, – подойдя, старуха взяла меня за подбородок и повертела мою голову в стороны. – Погляди, какие правильные черты лица, какие умные глазки – это Артист, прирожденный артист, дорогой мой. Надеюсь, это имя ты запомнишь.
Повернувшись к лестнице, старуха кого-то позвала:
– Лун Ван, милый!
Легко сбежав по лестнице, к нам подошел улыбающийся мужчина, одетый в блестящую черную одежду, расшитую желтыми драконами. Длинные седые волосы, схваченные на затылке узким ремешком, открывали высокий лоб, рот обрамляли усы и небольшая бородка клинышком. Меня поразил этот человек, так не похожий на других. Мельком взглянув на меня, он слегка поклонился старухе.
– Если тебя не затруднит, займись нашим гостем, – попросила она и добавила фразу, которую я не понял, – посмотри, стоит ли игра свеч…
Лун Ван поклонился теперь уже всем и рукой указал мне, куда надо идти. Мы очутились в небольшой комнате, где стояла дубовая бочка и горели свечи, распространяя тонкий аромат. Приказав мне раздеться, он подвинул к бочке широкий табурет и махнул рукой: мол, давай, лезь. Что мне оставалось делать? Я плюхнулся в горячую воду, подняв кучу брызг. Лун Ван, помогая мне мыться,