Писала домой редко и в основном «жива-здорова». Однако не прошло и двух лет, прикатила обратно и насовсем. И раньше немногословная, замкнулась совсем: из дому показывалась редко, даже из комнаты своей прошмыгнет мышкой за стол или на двор – и обратно к себе. По хозяйству все дела переделывала, пока мать в магазин ходит или с соседками на лавочке языком чешет.
Мать, и раньше-то не больно сметливая, к старости и вовсе вокруг себя ничего не замечала. А вот старшая сестра Нина все поняла сразу.
– Аня, ты чего, беременная?
Анна кивнула головой и заплакала.
– Ну, ну, ты чего ревешь-то? Не девочка ведь, не семнадцать лет.
– Да я так, нанервничалась очень, поделиться не с кем.
– Давно бы ко мне пришла.
– До меня ли тебе, Нина. Работа, хозяйство, муж, детишки.
– Да провались оно, все это хозяйство!
– Я ведь не случайно попалась, я все специально сделала и все рассчитала. Целый год, дура, надеялась, что полюбит меня кто-то, там у нас в поселке баб вербованных было немного – не до выбора, а мужиков – и разведенных и вообще холостых – полно. Но, видно, такая уж я страшная уродилась, что никому в голову не приходит взять меня в жены. Так, время в постели провести охотников было много. Вот тут уж я могла выбирать, – усмехнулась Анна. – Нет, ты не подумай, я там не спала со всеми подряд, но когда решила, что уеду с Камчатки только с ребенком, стала к мужикам приглядываться. Гену я правда любила: и красивый, и умный, только непутевый. Рассказывал, больше года нигде не мог задерживаться, всю страну объездил. Конечно, ни о какой семье он и думать не думал, да и со мной-то время проводил, потому что открыв рот слушала его рассказы. Денег я за год накопила, чтобы на материну шею не садиться. Когда точно убедилась, что беременная, пошла к начальнику, выложила ему все и попросила уволить до срока. А он не возражал: баба с возу, кобыле легче, нужно ему больно с младенцами возиться. Вот и приехала я домой. Об одном теперь Бога молю: не родилась бы только дочка, на меня похожая.
Родила Анна сына. Из больницы ее встретила сестра и зять, привезли к себе домой, а в комнате, где несколько месяцев до родов жила Анна, уже стояла детская кроватка.
Сколько не скрывай, а в один прекрасный день мать все равно увидела, что дочь беременна. Да и после разговора с Ниной Анна прятаться перестала. Кричала мать дико: обзывала потаскухой и почище, все время повторяла о позоре перед соседями. На «убирайся из моего дома» Анна молча собрала вещи и ушла. Муж у Нины не возражал, что сестра поселится у них, да он ей и вообще никогда не возражал.
Рос Алеша веселеньким,