Возвращаться домой мне не хотелось и, вволю наплакавшись, я собралась попросить родителей одной из подруг приютить меня на ночь. Однако по дороге к её дому я передумала и пошла прямо к нему – к Хусейну, моему возлюбленному. Я собиралась прямо спросить у него о дальнейших планах на наше будущее – пусть подтвердит или опровергнет слова Салемы.
Он стал всё отрицать, призывал меня не слушать сестру, ведь «её устами говорит шайтан – все это знают» и ещё раз заверил, что любит меня. Я вроде бы даже успокоилась, но только до того момента, как он предложил мне перейти жить к ним в дом, чтобы быть подальше от Салемы. Его семья считалась самой состоятельной в нашей деревне, они жили в доме, где было аж целых четыре комнаты, так что место для меня вполне бы нашлось.
Но меня насторожило это предложение. Наша семья никогда не была слишком религиозна, и мать воспитывала меня лишь на формальных принципах ислама, но, тем не менее, я хорошо усвоила правила, что девушке негоже жить под одной крышей с чужим мужчиной, если они не состоят в браке. Я отказалась. Он стал уговаривать. Сначала мягко, потом настойчивее. Даже обиделся, что я якобы готова променять его на «дочь Иблиса». Хотя я возражала, что не хочу расставаться с мамой, он привёл довод, что в случае нашей свадьбы мне это всё равно пришлось бы сделать.
И всё-таки я отказалась. Время показало, что это было правильное решение, да и Салема была права, но тогда мне было ужасно трудно не пойти с ним. В совершенно расстроенных чувствах я вернулась домой. Мама уже была там, она была встревожена моим долгим отсутствием, но я соврала, что была у подруги. Понимая, что Салема без труда узнает, как именно было дело, я, тем не менее, пошла на эту ложь. Мама как будто поверила и вроде бы успокоилась.
Я с опаской взглянула на сестру, но она больше не пыталась говорить со мной на эту тему, словно вообще забыла про ту нашу перепалку.
И всё бы наверняка пошло опять своим чередом, если бы примерно недели через три не произошёл один случай, который ещё больше настроил жителей деревни против Салемы.
Хусейн, решив, что виной моему отказу послужила именно она, попытался избавиться от джиннии самым сомнительным методом. Его семья, как я уже сказала, была довольно состоятельной и известной, в том числе и за пределами деревни. И вот его отец пригласил одного знакомого, который слыл опытным колдуном, якобы специализирующемся на ловле джиннов и заточении их в магические кольца, лампы и тому подобные предметы. Даже сейчас, в двадцать первом веке, многие люди, особенно сельские жители, искренне верят, что это возможно.
Так вот, этот самый колдун в сопровождении