– Я спрашиваю, с какого дуба вы свалились, если перекрыли дорогу? – отчеканил Стайн. – Вроде в зверей никто из вас не обратился, значит, в голове должно что-то быть? Или вы отделиться решили от Йераны? Собственное королевство зачинаете?
– Плевали мы и на Йерану, и на Одалу! – потряс над головой топором мордатый. – Край времен настает, дальше каждый как может. Мы можем вот так. От чудищ в белых масках отбились, собственных оборотней перебили, теперь живем так, как хотим. Братков потеряли, конечно, зато остались лучшие. Дорога перекрыта.
– Надолго? – коротко спросил Ло Фенг, положив руку на рукоять меча.
– Пока не заплатите, – растянул рот в щербатой усмешке мордатый. – Тысяча золотых и бабу. Вон та, босая, подойдет. Или трех баб. Тогда сговоримся и на полтысячи золотых.
– По двести пятьдесят каждая? – ехидно сдвинула брови одна из сестриц. – Это хорошая цена или так себе?
– А не нравится, попробуйте прорваться, – процедил сквозь зубы мордатый. – Лошадок ваших положим тут же. Если что, каждый из моих ребяток на медведя с рогатиной ходил.
– Я сейчас, – пробормотала Гледа, осторожно вынула ноги в носках из стремян, сползла из седла на землю, чуть присела, поморщилась, кажется, кожа лопнула на ступнях, одернула платье.
– Ты что задумала, дочка? – поднял брови Стайн.
Гледа оглянулась на сестриц, посмотрела на Ло Фенга, понизила голос:
– У девиц самострелы. У этих – лучники. Ясно? Пойду поговорю. Лошадок могут положить. Не нужно нам этого.
Ло Фенг ничего не ответил.
– Вот и еще забота, – поморщился Скур.
Потянул с плеча к лицу черную маску Ашман.
– Я иду! – снова одернула платье Гледа и пошла в сторону охотников, до которых было шагов пятьдесят. Пошла, думая лишь о том, что они ничем не лучше того зверя, в которого обратился Кригер. А может, и хуже. О том, что проходить мимо гнуси – нельзя. О том, что ненависть, которая кипит в ней, должна найти выход, чтобы ее саму не разорвало на части. Чтобы не лопнула ее оболочка, как лопнула, судя по жгучей боли, кожа на ступнях и голенях. И эта ненависть росла с каждым ее шагом в сторону опьяневших от безнаказанности и от взявшего над ними самими вверх ужаса охотников.
– Ты смотри-ка! Стройная. Девчонка еще. Сладкая… В платье и с мечом. Зачем ей меч-то? Эй! Золото тоже готовьте! И лошадку ее оставьте! Лошадки нам тоже нужны. Демон. Как хороша-то. Может, всех их тут положить?
Она встала напротив мордатого. Опустила руки, вздохнула, расправила плечи, посмотрела на него снизу вверх.
– И что дальше?
Прочие сгрудились вокруг. Четверо или пятеро продолжали держать пики наизготовку, но прочие окатывали Гледу зловонным дыханием, как будто становились мертвыми заранее, гнили изнутри. Рассматривали, но рукам воли не давали, мордатый был выше прочих на голову. Его черед должен был быть первым. Но смотреть, кажется, не возбранялось. Даже лучники подошли ближе.
– А это мы еще обдумаем, – оскалился