– Мёртв?
Руки у Петра похолодели. Вик хрипло, с надсадой закашлялся и сплюнул себе под ноги.
– Мёртв? – повторил он. – Как та девица? Ты знаешь, это ведь ваще не наше дело! Мы паренька подобрали. Всё, приёмка прошла. Пусть эти…
– Да кто эти? – Пётр повернулся к Вику. – Чего делать-то теперь? Группу вызывать? Самим везти? Дай браслет, хоть проверим.
– Браслет? – прищурился Вик. – А на хера такое счастье?
– А чего не так-то?
– Да всё, блядь, не так! Ты серьёзно зос хочешь печатать? Нас после такой приёмки в дурку упекут!
– Хоть проверим…
– Да ни хера мы не проверим! Опомнись, бля! Браслет у меня тот, запасной типа.
– И чего?
– Да убитый он! Я его тебе щас поставлю, и он тоже метку эту чёрную выдаст. Толку-то от него сейчас.
Вик нервно почесал ногтем седую поросль на щёках.
– Вот дела! Ты хоть заявил об этом?
– Заявлю, заявлю. Уже второй браслет за три месяца. Они мне там проведут ректальную стимуляцию.
– А как мы так работать-то будем?
– Да чё ты ваще привязался? На хера нам браслет? Парень вон ходит, сидит…
– Та девчонка тоже ходила.
– Да лан, живой он! – неуверенно сказал Вик. – Точно тебе говорю!
Пётр коснулся ледяного запястья парня.
– Пульс! – Вик захрипел и несколько раз кашлянул, прочищая горло. – Ты чё, врач? Это ничё не подтверждает! Может, ты там это, не поймёшь чё…
– Да чего не пойму-то?
– Не предусмотрено, блядь, должностной инструкцией таких ситуаций… – Вик вцепился в бутылку, но пить не спешил, – …ситуаций, когда два долбодятла, вроде нас, не могут понять, жив клиент или мёртв.
– Так чего делать-то? – Пётр всё ещё сжимал запястье парня. Ему показалось, что он чувствует слабую пульсацию. – Вроде жив он, не знаю. Похоже, пульс есть.
– Не повезу я его, – помотал головой Вик. – Окочурится по дороге. Короче, я группу вызываю.
Вик спрятал бутылку в карман, так и не выпив, и заковылял к водительской двери.
– Давай, – сказал Пётр и вылез из фургона.
Парень не двигался. То, что несколько минут назад влекло его в слепую тьму улицы, – упорно, вопреки сковывающему движения холоду – теперь исчезло. Как если бы сменилась программа. Было даже не видно, чтобы он дышал. Но, скорее всего, это из-за огромной дутой куртки. Да. Пётр утвердительно кивнул головой, словно разговаривал с кем-то. Из-за куртки. Куртки с люминесцентными иероглифами, которые переливались на тусклом свету.
Смотреть на парня – бледного, промёрзшего насквозь – было тяжело. Пётр отошёл в сторону. Асфальт в той части дороги, где они остановились, проседал – под тяжестью времени и собственного веса, – света единственного фонаря не хватало, и их длинный фургон проваливался в темноту. Откуда-то из пустоты доносился хриплый голос Вика. Кашель. Бессвязная ругань. Алла наверняка догадается, что Вик пьян.
Пётр закурил и тут же выплюнул сигарету. Сердце забилось тяжело