Никто из них ни разу не видел нового герцога, который не в пример прежнему – Фердинанду – предпочитал в Ливене не показываться.
Стражники покричали и ушли, больше не навязывая своей воли, и горожане из любопытства потянулись на Рыночную площадь, на ходу обсуждая возможные причины сбора.
– Сказывают, на реке чудо случилось, вода столбом встала! – говорила какая-то женщина, кутаясь в побитую молью шаль.
– И чего с ней? – спросили у нее.
– Дык ничего! Встала и стоит! Вот и зовет нас херцок, чтобы ему помогли воду снова по реке пустить.
– Врешь, баба! – погрозил ей кулаком нетрезвый с ночи лодочник. – Я только с реки – течет она и никаким столбом не стоит!
– А можа снова кого вешать будут? – будничным тоном поинтересовалась кухарка бургомистра.
– Да кого теперь этим удивишь-то? – отмахнулась баба в шали. – Каждую неделю вешают, а у меня третьего дня кошку украли с котятами.
– И что?
– И нету. Везде искала – прямо с лукошком утащили.
– Это к засухе! – объявил лодочник.
– Почему к засухе? – переспросили его.
– Было уже такое – какой-то год у всех кошки пропадали, а потом засуха наступила и зима со снегом – все озерные упыри и передохли.
– Да, я это помню, – согласился с ним каретный мастер, известный также и тем, что добавлял в пиво березовый деготь – для крепости. – Тому минуло уже лет десять или более. Исчезли водяные все как один.
– А с кошками-то что? – не унималась баба в дырявой шали.
– А вот про кошек не помню, я тогда еще малой был.
Народу на площади собиралось все больше, но те, кто ожидал внеочередной казни, ошиблись. Виселица оказалась снята и уложена вдоль стен ратуши, остался только помост, на котором был расстелен ковер и стояли двое стражников с начищенными по такому случаю кирасами и шлемами.
Глашатаи уже ушли, поэтому все пребывали в неведении – что же тут будет. Примерно через четверть часа показалось около полусотни иноземных солдат герцога верхом на лошадках невиданной здесь имуксенской породы, за ними ехали два десятка гвардейцев.
Солдаты в шляпах и серых мундирах оказались арбалетчиками. Четверо из них заняли позиции на помосте, остальные разбежались по окрестным домам и вскоре появились у раскрытых окон и на скатах крыш.
Наблюдая эти странные приготовления, толпа начала роптать. Гвардейцы выстроились перед помостом и стали теснить людей, приговаривая:
– Подайсь назад! Назад подайсь, морда!
Оттеснив толпу на несколько шагов, они остались в оцеплении, люди робко переговаривались, но с площади никто не уходил – наоборот, любопытные все прибывали.
Вскоре послышался стук копыт и грохот железных ободьев, стражники бросились разгонять стоявших на Цветочной улице зевак, но те и сами стали прижиматься