Между тем в свое время я был поражен тем, как не то что скромно, а вроде бы даже бедно Уилл был одет. Видавший виды костюм, старомодный, слегка потертый галстук и – да, больше всего поражали меня меня слегка приспущенные от старости носки. Все, правда, безупречно чистое и отглаженное, но почти ветхое. И машина у него была БМВ, но не самой дорогой модели и к тому же этакая старенькая, заслуженная б/у.
И все это плохо сочеталось с его титулом – Managing Director (директор-распорядитель) всемирно известной медийной компании.
Настало время, и я побывал в особняке Уилла на улице, признанной недавно самой дорогой в Великобритании. А потом и в родовом поместье в десятки гектаров площадью, с холмами, речками, угодьями, парками, садами и лесами. (И с повсюду бегающими фазанами.)
К тому же выяснилось, что Уилл – внук основателя компании, он представлял в ней семью, по-прежнему владевшую в то время блокирующим пакетом акций и вообще имевшую огромное влияние на то, как велись дела.
Как-то это все с трудом уживалось вместе в моей еще не англизированной к тому моменту голове…
Я же не знал тогда еще великого «правила потертого смокинга». И знакомство со странным эмигрантом по имени Генри Феофанофф мне еще только предстояло.
Да и в английских представлениях о дружбе мне тоже не сразу удалось разобраться.
Закадычных друзей в русском понимании у англичан, как правило, вообще не бывает, по крайней мере если речь идет о среднем классе. Вот в низших слоях – другое дело. Там это встречается часто, обычно еще и сдобренное и укрепленное обильной и беспорядочной выпивкой, а у более юного поколения – марихуаной.
Правда, в моем конкретно случае я дошел-таки до состояния почти русской дружбы с одним довольно известным кинорежиссером-документалистом, причем даже без помощи каких бы то ни было видов «допинга». Но мы оба нетипичны: он слишком эмоционален и богемен для англичанина, да еще вдобавок несчастен в личной жизни и одинок, ну а я… Куда же денешься от усвоенного в детстве и юности. Old habits die hard, говорят в Англии, старые привычки умирают с трудом.
С ними обоими – режиссером Дэниелом и крупным менеджером Уиллом – мы познакомились еще в Москве, в самом начале девяностых.
Дэниел снимал фильм, я ему немного помогал, и мы довольно много времени провели вместе, даже съели несусветное количество картошки и селедки на даче: времена в России были голодные, но для Дэниела и его ассистентки Терезы это была искомая русская экзотика, да и не в еде, в конце концов, счастье…
Что же касается Уилла, то он приехал в Москву, впервые в жизни оказавшись в России, вести деловые переговоры. Вечером они с помощником сидели на кухне блочного дома у нас в Черемушках и с видимым удовольствием вкушали запеченную свинину с рынка.
Впрочем, до нашего дома в Черемушках надо было еще доехать. И это оказалось не таким простым делом. Почему? А потому, что мой