– Ты гвозди пока выпрямляй потихоньку. Я сейчас…
Даша только головой покачала и принялась колотить по гвоздю. Избавиться от Костяка было решительно невозможно. Он был упорен и приставуч, как репьи далекой досмертной родины.
Даша уже справилась с двумя гвоздями, когда в сарае недовольно хрюкнул потревоженный Вас-Вас, и едва слышный шум оповестил о том, что лохматый поганец проник на частную территорию. Как он умудряется это делать, Даша так и не могла понять – со всех сторон двор Эле плотно обступали лачуги обитателей Западного угла. В двух дворах даже обитали редкие в Каннуте собаки. На редкость криволапые и злющие зверюги. Шуму от них бывало побольше, чем от целой своры нормальных барбосов, известных Даше по старому миру. Но Костяк перебирался через заборы и крыши так бесшумно, по-хозяйски, что не только псы, но и многочисленные любознательные соседи ничего не видели и не слышали. Вообще-то, перескочить через забор с улицы и сразу оказаться во дворе парню ничего ни стоило. Но он благородно не желал компрометировать упрямую Дашку. Заботится, чудак.
– Привет, Даша, – вежливо поздоровался Костяк, приседая на корточки рядом с девушкой.
– Вчера, значит, я от тебя отдыхала. А сегодня – хватит, да? – пробурчала Даша, косясь на гостя. Костяк выглядел как обычно – торчащие дыбом седовато-пыльные волосы, узкое лицо. Мосластые руки обманчиво бессильно свисают на колени. Рубаха с оборванными рукавами, дырявые штаны, стоптанные мягкие башмаки…
– Ну и видик у тебя, багдадский вор. Вокруг города бегал, что ли?
– Багдадский – это где? – хладнокровно поинтересовался Костяк.
– Далеко, – буркнула Даша и принялась лупить обухом неуклюжего топора по гвоздю.
Костяк не мешал, сосредоточенно наблюдал. Лишь в перерыве Дашиного звяканья посоветовал сдвинуть гвоздь на край камня. Девочка послушалась. Костяк глупых советов не давал – это хорошо проверено. Он вообще был, кажется, самым сдержанным и молчаливым человеком, которого знала Даша и до смерти, и после.
Костяк объявился еще весной. Даша тогда даже не поняла, на кого Эле так орет у калитки. Скандалов в Западном углу хватало. Даша тогда прожила у Эле всего дней десять и еще всерьез побаивалась резкую хозяйку. К тому же сильно текла крыша, и Даша возилась с глиной и соломой, пытаясь заделать щели. Дня через два Костяк подстерег девочку, когда Даша возвращалась от бассейна у колодца с купленной водой.
– Привет, Даша, – лохматый голодранец старательно выговорил ее имя.
Девочка шарахнулась, и парень ловко подхватил слетевшую с ведра крышку.
– Ты меня знаешь, – сообщил злоумышленник, возвращая крышку на место. – Мы из-за реки вместе возвращались.
– Да? – Даша вроде бы вспомнила это костлявое лицо, но спокойствия это не прибавило. – А, спасибо за сухарь. Очень вкусный был. Я пойду?
– Конечно, – парень пошел рядом. Он был на голову выше девочки, и Даша чувствовала себя