Мертвый кортеж. Олег Бондарев

и дыры в стенах, опорах и крышах. Складывалось впечатление, что рыбаки – удивительно неприхотливый народец, которому совершенно не важно, где жить. Лишь бы была коробка, куда можно забираться после очередной вылазки в открытое море, да женщина из того же теста, готовая терпеть постоянную вонь и окружающую убогость. Конечно, тут легко было перепутать причину и следствие, ведь даже прожженный рыбак ни за что не отказался бы от льняных простыней и хорошего вина. Но Шар Предназначений не оказывает услуг, не идет милосердно навстречу; если ты рожден быть рыбаком, тебе не стать королем или купцом. Твой удел – это сети, лодка и море. И тут важно понять, что Шар не делает тебя кем-то – он всего лишь говорит тебе, кто ты есть. Он просто констатирует факт.

      Обходя хаотично расставленные домишки, мы вскоре выбрались на берег. По счастью, не все рыбаки пребывали в открытом море: три мужика, все как один растрепанные и грязные, восседали на старых, плохо сбитых ящиках, перевернутых кверху дном. Завидев нас, они тут же попрятали взгляды в грязно-зеленый песок. Надо думать, полицейским тут не слишком-то рады.

      – Добрый день, господа! – поздоровался я, когда мы остановились футах в пяти от их «ящичной» компашки.

      – Добрый, сэр, – ответил за всех рыжий мужчина с бакенбардами, переходящими в неаккуратную, клочковатую бороду. Правый глаз незнакомца был затянут уродливым бельмом.

      – А не хочет ли кто-то из вас, друзья, – сказал я, уперев руки в бока, – помочь следствию не словом, а делом?

      – Любое дело денег стоит, – буркнул рыжий, оглаживая бороду.

      Судя по манерам и колоритной внешности, кто-то из его предков – возможно, дед или прадед – был лепреконом.

      – Зато честно, – усмехнулся я, покосившись на стоящих позади сержантов.

      Они поддержали мое веселье робкими улыбками.

      – И сколько же вы хотите, уважаемый? – спросил я.

      – Зависит от того, чего желаете вы, сэр.

      – Попасть на борт «Дядюшки Скрэби».

      – Куда, сэр? – неуверенно хмыкнул рыжий.

      Он покосился на друзей, а потом спросил:

      – Простите мне мой интерес, сэр, но… что вы там забыли?

      – Это закрытая информация, – отрезал я.

      – Следовало догадаться!.. Ну да в любом случае, мы на шхуну старины Скрэби ни ногой, – покачал головой собеседник. – Это, знаете ли, все равно, что могилы грабить, сэр.

      – Боюсь, эту могилу уже ограбили до нас, – вынув из кармана снимок пуговицы, я продемонстрировал его рыбаку.

      – Это еще что такое? – недоуменно спросил рыжий.

      – Обломок пуговицы с символикой «Дядюшки Скрэби», – пояснил я. – Видите характерную «Д»?

      То-то.

      – Кажись, и впрямь она, – нехотя признал рыбак. – И где, интересно, вы этот обломок зафотоаппаратили, сэр?

      – В Бокстоне, – ответил я. – Рядом с местом преступления.

      Уточнять, что речь идет об убийстве, я не стал, резонно предположив, что рыбаки не захотят плыть в логово душегуба. А вот проучить обычного стервятника,