– Майор Старков, назначаю вас своим заместителем, – заявил Алексей, топая к не сводящей с них глаз толпе вновь переименованных в солдат заключённых, – Давай, Старый, формируй комсостав, вооружайся, кормись, занимайся короче любимым делом. Меня не дёргай, мне тут с человечком одним повидаться надо.
***
И без того заполненный невероятными открытиями день закончился настоящим потрясением. Тщательнейшим образом перепроверив полученные данные, убедившись, что результаты не являются ошибкой или шуткой сослуживцев, семнадцатилетний студент-практикант, попавший в группу технического обеспечения службы дальнего поиска по распределению, скопировал итоги работы на носитель и направился в кабинет руководителя отдела. Старший техник, к которому практиканта приставили в качестве подмастерья, как назло заболел. Сегодня Вьятту Петиту предстоял первый самостоятельный доклад.
Впервые представ перед начальством, Вьятт почему-то растерялся. Ладони мигом вспотели, в лицо хлынула краска. Язык предательски одеревенел, но Вьятт собрался с мыслями и выдавил начало заготовленной речи.
– Два дня назад, – начал он, – вернулся автоматический зонд под номером семь тысяч сто, отправленный в начале войны на поиск заселённых противником систем.
Дальше случилось то, чего Вьятт не мог даже предположить. Подготовленная заученная речь словно выветрилась из головы. Терзая память и глядя в цепкие глаза руководителя, Вьятт понимал, что пауза затянулась, но как ни старался, вытащить из памяти заготовленные слова никак не получалось.
Правильно оценив паузу, руководитель постарался помочь запнувшемуся студенту.
– Отправленные на поиск зонды справились с задачей, – продолжил он затронутую Вьяттом тему, – обнаружив планеты вахнов, они направились дальше, изучая встреченные на пути системы. С тех пор прошло больше двух лет, а зонды всё ещё продолжают возвращаться. Ты говорил об одном из них, но насколько мне известно, семь тысяч сотый ничего интересного не привёз. Или я чего-то не знаю?
Неподдельная заинтересованность авторитетного в огромном коллективе человека, его тёплый тон подействовали магически. На душе стало уютно, язык приобрёл пластичность, и Вьятт вновь заговорил.
– Как вам известно, один из банков памяти