Пепельники столпились возле каравана, ощетинившись своими палицами и топорами. Их не обучали военному дело, но защищать свою жизнь они, видимо, все-таки умели. В гущу боя не лезли, но и бежать явно не собирались. Присмотревшись, Виктор понял, что серокожие своими телами закрывали Грокотуха, который уже успел вооружиться каким-то огнестрельным оружием, издалека похожим на пищаль. Караванщик был готов рвать и метать, сражаясь за свой товар. Он коротко отдавал своим подчиненным приказы, и те, кивая, слегка улыбались. Такой преданности Виктор не ожидал и подумал о том, что в его родном мире, на Земле, вряд ли кто-то вот так, с такой самоотверженностью встанет грудью за простые материальные блага. Может, раньше так оно и было, но в двадцать первом столетии, веке информации, ценности изменились и стали несколько иными.
Виктор вдруг вспомнил о своих обязанностях, больно стукнул себя по лбу, собрался с духом и нехотя вытащил из ножен рапиру. Рукоять податливо легла в ладонь, гарда словно оплела руку, защищая ее и оберегая. Лезвие слегка завибрировало и затряслось, издавая тихий свистящий звук, но вскоре успокоилось – сталь была многослойной и явно прочной. Кроме того, сам факт наличия оружия в руках придавал уверенности и даровал фальшивое чувство защищенности. Виктор так крепко сжал рукоять, что побелели костяшки пальцев, и аккуратно выглянул из-за повозок.
Вовсю шел бой. «Орлы», не слезая с лошадей, рубили странные силуэты, совсем не похожие на людей. Противники были высокими, но пешими, а потому всадники почти без труда расправлялись с беспечными разбойниками. Нападавшие пытались окружать скакунов, загонять их длинными копьями, но наемники ловко вырывались из петель и яростно кромсали всех, кто попадался им под руку. Лес наполнился агонизирующими предсмертными воплями и стонами, смешанными с воинственными криками «Орлов». Две стороны закрутились в смертельном танце, и все действо походило на загон оленей волками, когда олени вдруг насмерть стали загрызать свирепых хищников, отчего последние находились в полнейшей растерянности и даже некотором ужасе. И среди всего этого адского водоворота взгляд Виктора вычленил фигуру Йормлинга, крылья которого были раскрыты, словно в бою принимала участие огромная белая птица. Командир наемников двигался быстрее ветра, не обращая внимания на боль или усталость. Один его вид внушал соратникам веру в победу, что, скорее всего, и решило исход битвы в пользу защитников. Мужественности Йормлинга могли позавидовать многие земные вояки. Все вокруг выглядело так, будто он был не воином на поле боя, а профессиональным поваром на кухне – так грациозно Йормлинг отбивал все атаки, безмятежно, но стремительно подбирался к следующему противнику и шинковал его своим клинком. Затем оборачивался, что-то выкрикивал и вновь пронзал грудь очередного врага острым, как игла, лезвием. Виктор даже залюбовался разворачивающейся прямо на его глазах картиной, на миг забыв обо всем остальном.
А