– Вы с фронта? – тихо спросил его белобрысый мальчишка в голубых шортах.
– Да.
– А какая там сейчас обстановка?
Обстановку Спок не знал, в газетах писали что-то неопределенное. Видимо, наступило то равновесие сил, которое отражается в сводках, как «непрерывные бои местного масштаба». Когда один и тот же населенный пункт десятки раз переходит из рук в руки. Тем не менее, дети надеялись на человека «оттуда», и от того, что он им сейчас скажет, во многом зависело развитие их дальнейших отношений.
– Обстановка, – медленно сказал Спок. – Вот что, давайте договоримся: поменьше говорить об обстановке на фронте. Мы можем проговориться, где стоит какая часть, или еще о чем-то важном. А вдруг об этом услышит шпион, что тогда?
Дети стали опасливо оборачиваться, словно сзади за скамейкой уже сидели шпионы, выставив длинные уши. В то же время они уважительно молчали, показывая, что поняли и приняли к сведению его предложение.
– Давайте знакомиться, – продолжал Спок.
Он ужасно нервничал и старался не дать ребятам захватить инициативу. Все время говорить, отвлекать их и так дотянуть до вечера. А там – в кровати и спать. Новый воспитатель достал из кармана список и стал называть имена и фамилии детей. Когда доходила очередь, они вставали или поднимали руку. Иногда он путался, неправильно произносил, и тогда они поправляли, не смеялись, даже если получалось смешно.
– Минт Фаясный.
– Феясный, я.
– Извини. Хина Ласковая.
– Я.
Надеюсь, ты не дочь Ренуги Ласкового, рядового седьмой роты. Его, беднягу, разорвало миной на моих глазах.
– Артур Вишневый.
– Я…
– Чем вы тут занимаетесь? – поинтересовался Спок, когда знакомство было окончено.
– Ждем, – ответил белобрысый, Спок уже знал, что его зовут Кленка, – когда обед подадут.
– И долго ждать?
Кленка посмотрел на большие часы на стене в виде кота с хвостом-маятником.
– Два часа.
– Почему бы вам не поиграть?
– Во что? – спросил кто-то.
– Ну… в прятки, в салки.
Они засмеялись. Не грустно, но и не зашлись хохотом. Вежливо засмеялись.
– В салки и прятки мы каждый день играли, нам надоело, – пояснил темный, давно не стриженный мальчишка.
– Тогда, – задумался Спок, желая предложить какую-то игру своих детских лет. Но в голове крутились сплошные «стукалки», «ножики», «щипалки», «щелбаны», бандитские, словом, игры, и он предложил: – Тогда пройдемся, осмотрим территорию.
Детский дом был большой. Когда-то это был двухэтажный особняк, принадлежавший какому-то банкиру. Потом банк разорился, здание реквизировали под детский дом, и поселили детей. Особняк вмещал более семисот маленьких людей, три фабричных района. Когда аквианийцы прорвались и неожиданно подошли к городу, всех детей спешно эвакуировали, и дом остался пустовать.