Анатолий Иванович положил на стол чистый лист бумаги и стал рисовать фигуры людей, соединяя их стрелками. Прошло два часа. Каминные часы пробили 8 вечера, когда Анатолий Иванович закрыл за Гали входную дверь.
Маргарет Маккой, супруга американского дипломата, любила лето. Прелесть русской зимы ей удалось оценить лишь на третьем году жизни в России: жестокий мороз (подумать только, минус десять-пятнадцать градусов по Цельсию!) заставлял эту уроженку юга дрожать от холода каждой клеточкой. Даже шерстяные носки и теплое белье не спасали ее от острой боли в низу живота, начинавшейся иногда через тридцать минут пребывания под открытым небом…
Где уж тут любоваться искрящимся снегом, деревьями в инее, пушистыми шапками снега на елях и прочими красотами. Два года потребовалось для того, чтобы ее организм привык к новому температурному режиму. И однажды, в канун нового, тысяча девятьсот семьдесят шестого года, Маргарет вдруг поняла, что мороз и скрип снега под ногами ее совсем не угнетают.
Войдя с предновогодними покупками в дом, она обнаружила, что зимняя прогулка на этот раз подарила ей бодрость, аппетит и румянец, а не озноб. И ощутила прелесть зимнего вечернего пейзажа, который скорее напоминал лунный ландшафт, а не слащавую рождественскую открытку с альпийским видом. Маргарет по-детски обрадовалась – так радуются дети, найдя на дороге монетку.
Но она была здравомыслящей женщиной и потому нашла привычное клише для своего состояния: «Наконец-то я акклиматизировалась». Но радость ее быстро сменилась озабоченностью: «Наверное, дома мне придется снова привыкать к нашему климату!» – вздохнула Маргарет. Таков удел людей, все время контролирующих свои эмоции: они не умеют просто наслаждаться жизнью.
А вот в московский июнь Маргарет влюбилась сразу, даже ее рассудочность была здесь бессильна. Она с радостью встретила этот чудесный месяц после долгой, беспросветной, холодной и темной зимы, которая никак не кончалась, вопреки календарным срокам…
Когда в конце апреля с неба снова посыпался снег, она была готова удавиться от тоски. Ей казалось, что она уже насквозь промерзла и даже душа ее заледенела. В середине мая было холодно, как в ее родном Канзасе под рождество. И когда она уже совсем отчаялась, наступил наконец ласковый московский июнь… Даже бураны из тополиного пуха, поднимающиеся в это время на улицах, не могли погрузить ее в привычное дурное настроение. И семейные поездки за город на уик-энд доставляли ей истинное наслаждение.
Но только не «рабочие поездки» мужа, которые маскировались под прогулочные. Маргарет понимала, что вышла замуж за «рыцаря плаща и кинжала».
Она гордилась своей принадлежностью к этому тайному ордену. Она радовалась успехам мужа в его тайной войне с коммунизмом. Это учение Маргарет, воспитанная в католической семье, ненавидела со школьной скамьи и готова была пожертвовать в борьбе с ним даже своим здоровьем. Но все-таки страх за мужа и судьбу своих детей, который она