– Думаешь о чем-то серьезном? – тихонько спросила Мадлен.
– Думаю, зачем я тебе.
– А низачем, – сказала она. – Просто стало интересно – каковы эти русские. Тебе ведь, положа руку на сердце, было интересно, каковы же эти француженки?
– Ну, вообще-то…
– А если честно?
– Если честно, то да.
– Вот видишь. Не обиделся?
– За что? – усмехнулся Мазур. – Не такой уж я глупый романтик, чтобы полагать, будто ты с трех беглых взглядов влюбилась в меня без памяти. Не столь уж я о себе высокого мнения… Приключение так приключение.
– Вот и прекрасно, – с облегчением вздохнула она. – А то я уже боялась совершенно непредсказуемой реакции загадочной славянской души…
– Интересно, откуда ты эту душу знаешь? По книгам?
– Ну, главным образом, – призналась Мадлен смущенно. – Достоевский и Чехов…
– Милая, с тех пор много воды утекло… – сказал Мазур. – А вот я, признаюсь тебе честно, о французах сужу главным образом по Дюма…
– Ну, со времен Дюма тоже много воды утекло.
– Как сказать… Дело в том, что все это приключение очень удачно ложится на мои впечатления от Дюма, понимаешь?
– Ничего себе! – присвистнула Мадлен. – И какой же у тебя перед глазами встает женский образ? Неужели Миледи?
– Ну почему? Есть более приятные, взять королеву Марго…
– Спасибо, шевалье…
– Я серьезно.
– И все же ты романтик, – фыркнула Мадлен. – Сирил, большую часть жизни я – напористая и неутомимая журналистка, робот в юбке…
– Успокойся, – сказал Мазур. – Я и не собираюсь в тебя влюбляться, так что… ох! Это обязательно – так щипаться?
– Да, не романтик…
– Какой есть. Но должен заметить, что ты временами – чертовски приятный робот.
– Боже мой, – грустно вздохнула Мадлен, вставая с постели. – Мне иногда кажется, что меня крупно разыграли. Ну не похож ты на русского! Обычный, остроумный, раскованный парень…
– Ну что поделать, – сказал Мазур. – Нет у меня балалайки. А русские – они разные. Если ты не знала. Слушай… У нас есть что-то, хотя бы отдаленно напоминающее будущее?
– Романтик…
– Я же сказал – отдаленно напоминающее…
– Не знаю, – серьезно сказала Мадлен, застегивая блузку. – Мне по душе та самая варварская неискушенность, ты милый парень… Я бы согласилась с тобой дружить и дальше… при условии, что ты не станешь забивать себе голову романтикой. Понимаешь, романтики я боюсь. Она совершенно не гармонирует с нашим веком… Тебя устраивает такая мимолетная подруга, циничная и прагматичная?
– Вполне.
– Хорошо подумал?
– Ага.
– Вот только как нам все устроить на будущее? Ты отчаянно храбришься