Мазур поджал губы, не то чтобы сердился, но чувствовал себя немного неловко и неуклюже.
– Ну, не дуйтесь, – сказала Мадлен, лукаво поглядывая на него поверх бокала. – Хотите маленький секрет? На женщин такая чуть-чуть отдающая варварством неиспорченность порой производит даже большее впечатление, нежели ковбойская уверенность…
«Интересно, туда ли она клонит, о чем мне думается?» – подумал Мазур. Он попытался представить, что предпринял бы на его месте Штирлиц, но получалось плохо – Штирлиц общался главным образом с одноглазыми гестаповцами и лысыми абверовцами, а этот опыт здесь совершенно не годился. Не станешь же бить Мадлен коньячной бутылкой по голове?
Мельком глянув на нежничавшую парочку, Мадлен осведомилась тоном благовоспитанной девочки:
– Интересно, лесбийская любовь вас пугает или возбуждает?
«Тебя бы, красотка, на партийное собрание, – подумал Мазур, – посвященное целиком твоему персональному делу – с аморалкой, бытовым разложением и прочими ужасами. То-то повертелась бы… Поняла бы, где настоящий ужас, а не в вашем фильме с этим, как его там, Фредди Крюгером…»
– Показать вам еще одну достопримечательность этого заведения? – спросила Мадлен, ни сном ни духом не подозревавшая, какие ужасы ей уготовила обиженная фантазия Мазура.
– Сделайте одолжение.
– Пойдемте.
Она уверенно направилась к портьере в дальнем углу. Мазур механически двинулся следом и оказался в узком коридоре с двойным рядом дверей, где было полутемно и тихо, а достопримечательностей, на первый взгляд, имелось примерно столько же, сколько их может оказаться в Антарктиде. Мадлен остановилась перед одной из дверей, ничем на вид не отличавшейся от остальных, отперла ее своим ключом и вошла первой.
Мазур огляделся. Опять-таки никаких достопримечательностей – чисто, прибрано, старинная кровать с высокими железными спинками, два кресла, столик, шторы задернуты.
За спиной у него звонко щелкнул старомодный замок.
– Ну, и как это понимать? – спросил он спокойно.
Мадлен подошла к нему вплотную, медленно подняла руку, легонько потянула его галстук, приспустив узел. Так же плавно убрала руку, прищурилась:
– Тебе объяснять или сам догадаешься? Попробуй с трех раз…
В конце-то концов, он тут оказался с санкции начальства. А если что не так, не наше дело – как говорится, Родина велела…
Взять ее за плечи и легонько притянуть к себе, не думая при этом о возможных объективах, оказалось не таким уж трудным делом. Природа брала свое, и в сочетании с дозволением начальства смесь получалась убойная. Мазур раздел ее без особой неуклюжести, благо не впервые в жизни это проделывал, да и сопротивления никакого, одно молчаливое поощрение синим взглядом. Стал снимать пиджак, но закончить эту нехитрую процедуру не