– Говорил, не танцуешь. У нас получается!
– Не очень!
Она ростом чуть ниже, лицо совсем близко. Она неожиданно сказала:
– Я знаю, как тебя зовут! Изя!
– Откуда знаешь?
– Подружки подсказали, – и она кивнула кому-то в толпу. – А меня Рая!
Танец закончился, и мы еще какое-то время продолжали стоять.
– Давай убежим отсюда! – вдруг сказала она и потянула меня в сторону выхода.
– Куда бежать?
– Отсюда!
– Двери там закрыты! Ребята охраняют!
Я не показал, как мне представлялось, какого-то внешнего удивления, вроде – всё в порядке вещей.
– Ты в самом деле хочешь отсюда уйти?
– Да! С тобой!
– Хорошо, – сказал я.
За год учебы в институте я знал все ходы и выходы. Находились места, где можно было прогулять лекцию, перекурить, между старым и новым корпусом – застекленный переход. Из актового зала через аппаратную можно было выйти к аудиториям, в коридор, а там выход.
– Идем, – сказал я этой Рае.
Под лестницей в противоположной стороне зала и была дверь в аппаратную, и не закрыта!
Я впереди, мы оказались в длинном коридоре старого учебного корпуса. Никого. Тихо. Свет только от окон. Справа двери аудиторий.
Рая подошла к одной из дверей, к другой… Потянула – и она отрылась.
– Хочу посмотреть, – сказала она. – Можно?
Это была обычная учебная аудитория. Преподавательский стол, и в три ряда столики с сидениями на двоих. Светло – за окном город с огнями.
Рая села за один из столиков.
– Просторно! Я уже за парту еле протискиваюсь! – засмеялась она. – За этим столиком буду сидеть. Получу золотую медаль – и к вам на химфак без конкурса поступлю.
– Так уверенно, золотую медаль!
– Я круглая отличница. И была победительницей конкурса имени Ломоносова по химии. Так что в коридорах твоего института встретимся!
Она снова засмеялась и вдруг настороженно замерла, словно прислушиваясь.
– А ведь доносится музыка, – сказала она, быстро приблизилась ко мне, – давай потанцуем!
– А что, идем!
Мы закружились в объятиях на узком пространстве между столиками.
– Скажи, удивительно! – прошептала она.
– Удивительно!
Возле преподавательского стола – остановились.
– Я посижу! – И она легко присела на край стола.
Ее мягкие голые коленки касались меня… разгоряченное взволнованное лицо… глаза были совсем рядом. – Ты мне нравишься, – вдруг сказала она, – ты очень мне нравишься!
Ее порыв меня захлестнул, но тут же точно волна схлынула и сменилась подступающей одеревенелостью. – Ты не такой, как все, – тихо произносила она. И эти ее слова были холодно-отрезвляющими.
– Нас еще, гляди, закроют, – сказал я, – не выберемся.
Возле ее дома я с ней попрощался. Очень сдержанно. У парадного