А она все плакала. И по дороге на вокзал, и на перроне. Прощаясь, не могла оторваться от Димы. Все жалась, жалась к нему, как будто прощалась навсегда, навечно.
И вот теперь сидит она на крылечке родного дома, прощаясь с ним. Прощаясь с прежней жизнью и отправляясь неведомо куда. «Где ж эта броня, и где быстрые наши танки? – горько думала она. – Как скоро немцы захватили не только Минск и Киев, уже и под Москвой воюют. Устоит ли наша матушка? Что делается? Вот и нам из родного дома бежать надо. В эвакуацию. Раньше-то и слова такого не знали. Пришлось выучить». Сердце ее так сжалось, что невольно схватилась она за грудь. Не плакать хотелось – выть. От бессилия, оттого, что не знала, что делать и как делать, чтобы прекратился тот ужас, что окружал ее с тех самых пор, как попрощалась она с мужем.
Лиза подняла голову, увидела приближающуюся к ней Екатерину Ермолаевну. Быстренько встала, повернулась к двери, покачала замок, будто проверяя его, а сама украдкой, чтобы мама не заметила, смахнула слезы. Решила: «Нельзя показывать свою слабость никому, даже маме. Ей и так достается больше всех». Только после этого обернулась и шагнула навстречу Екатерине Ермолаевне, обняла ее. Та через Лизино плечо с каменным лицом посмотрела на закрытую дверь родного дома, отступила на шаг, слегка отстранив Лизу, перекрестила себя, потом дом. Поклонилась и сказала:
– Вот и все. Придется ли открыть эту дверь снова, один Бог знает. – Покачала головой. – Пойдем, дочка.
Лиза удивилась мужеству матери. Она готовилась утешать ее, утирать слезы, а не пришлось. Ни одной слезинки на лице старой женщины. Екатерина Ермолаевна резко развернулась и первая пошла к машине. И тут Лиза спросила:
– А где же Юрочка?
Мама пожала плечами:
– Да небось с дедом или Мотькой. Пошли, пошли быстрее, нас и так люди заждались.
Но ни с дедом, ни с Мотькой Юрочки не было. Его вообще нигде не было! Лиза несколько раз обежала вокруг полуторки, заглянула под машину, крикнула Матвею:
– Мотя, глянь Юрку в саду!
Сама побежала на улицу. Юрки нигде не было. Лиза открыла дом, пробежала по комнатам, заглянула в шкафы, под кровати – нет. И к соседям во дворы они метнулись, и по улице до перекрестков – нет! Лиза села на крыльцо, заплакала. Шофер запаниковал.
– Фёдор Николаич! Не уедем! Немцы вот-вот здесь будут. Пропадем. Все пропадем! Надо ехать.
Фёдор Николаевич вопросительно глянул на дочку.
– Ну что?
Лиза отрицательно покачала головой.
– Без Юрочки не поеду. Вы езжайте, а я уж тут как-нибудь. Найдется он. Не иголка. Езжайте.
Фёдор Николаевич насупил брови. Рассердился.
– Как езжайте? Без тебя?
А Екатерина Ермолаевна тут же распорядилась:
– Мотя, бери Леночку, слазьте! Мы остаемся. – И топтавшемуся рядом шоферу: – Принимай девочку.
Матвей подал ему Леночку, сам легко спрыгнул на землю, взял