Нагулявшись и надышавшись свежим воздухом, Хейзит уже собрался было повернуть домой, когда сначала услышал крики, а потом увидел над крышами домов яркие всполохи. Не будь той страшной ночи на заставе, он бы принял их за всполохи вечерних зарниц или на худой конец за вспышки праздничных огней, которыми обычно возвещают о начале представления уличные музыканты. Но сейчас Хейзит сразу понял: в Вайла’туне пожар.
Внезапно нахлынувший ужас погнал его домой, в таверну, к ни о чем не подозревавшим сестре и матери, однако отчаянное любопытство одержало верх над здравым смыслом, и он, застыв на мгновение в нерешительности, стремглав бросился туда, откуда доносились все усиливавшиеся крики.
Вскоре он уже был в толпе спешащих в одном направлении людей.
Он даже удивился тому, сколько их может оказаться на улице в столь позднее время. По вечерам Малый Вайла’тун обычно почти вымирал: вабоны постарше или обремененные семьей оставались дома, а те, что посвободнее отправлялись в соседние трактиры и таверны скоротать время за кружкой-другой пива и обменяться мнениями по поводу произошедшего за день. Сейчас у Хейзита возникло ощущение, что сюда сбежались чуть ли не все жители. Поскольку существовало выражение «бояться больше огня», понятно, что самого огня здесь боялись куда сильнее.
Кто-то сунул ему в руки ведро с водой. В спешке он расплескал половину, а потом долго не мог пробиться к столбу огня из-за обступившей его плотной толпы, пока ни сообразил, что ведро нужно просто передать по цепочке дальше.
Снова схватил ведро.
Снова передал.
Обратно вернулось пустое ведро.
– Быстрее! – кричали впереди.
– Не лейте в огонь! Лейте на дома! – кричали сзади.
Приток полных ведер иссяк.
Гомон толпы заглушался треском пламени.
Хейзиту захотелось зажмуриться и закрыть уши, настолько явственно он вспомнил свои ощущения тогда, в лесу, у подножья охваченной пламенем башни, которая грозила вот-вот обрушиться ему на голову.
Единственная разница заключалась в том, что на заставе постройки стояли достаточно далеко друг от друга, а здесь даже при слабом ветре огонь грозил в любой момент перекинуться на соседнюю крышу. И пусть сейчас завывания огненной стихии и крики людей не перекрывало пение разящих насмерть стрел, Хейзита с новой силой охватило желание развернуться и без оглядки кинуться прочь.
Остановило его только то, что он, несмотря на скопление народа,