Трудясь не покладая рук, Хейзит далеко за полночь вышел из амбара с железными противнем, на котором лежало полдюжины маленьких кубиков и три больших. Их предстояло попытаться обжечь в кухонной печи, совершенно для этого не предназначенной. На столе амбара остались лежать пять больших кубов, слипшаяся игрушечная стенка и шарик с блином, исход высыхания которых уже ничего не мог бы изменить: Хейзит рисковал, полагаясь на везение. И Дит был не прав: с таким подходом гончара бы из него точно не получилось. Поглядим, получится ли строитель.
Малую толику привезенной глины он не стал трогать вообще, вовремя рассудив, что нужно оставить себе хоть какой-то путь к отступлению на случай, если ни одна из заготовок не окажется удовлетворительной.
В доме уже все спали, и только мать по привычке не спешила ложиться. При виде сына с противнем, она вышла из-за стойки бара, где лишний раз перемывала посуду, и подержала перед ним дверь на кухню.
– Получается? – спросила она.
– Пока не знаю. – Хейзит вошел в жаркое помещение, где ему, похоже, предстояло провести остаток ночи, и осторожно положил противень на пол. – А Дит уже спит?
– Сегодня я отпустила их с Марой за ненадобностью домой. А что ты хотел?
– Да мне утром может понадобиться раствор, которым обычно скрепляют камни.
– Дело нехитрое. Когда Дит появится, я попрошу его этим заняться.
– Только не говори, для чего. Похоже, он не верит в то, что у меня что-нибудь получится. До поры до времени пусть так и будет.
– Ты зря переживаешь. Что-что, а секреты Дит хранить умеет. Сам-то справишься? – Гверна кивнула на печь. – Я специально не стала тушить ее для тебя.
– Справлюсь, ма. Ты иди, ложись. Я тут еще долго возиться буду.
Уже когда противень лег на крюки внутри весело потрескивающей жаровни, Хейзит передумал и переставил его таким образом, чтобы кубики поменьше оказались ближе к дверце. Мать давно ушла к себе, а он все сидел на полу и то и дело трогал длинной палочкой твердеющие заготовки. Хорошо, что он догадался еще в амбаре обмазать все дно противня бычьим жиром, а то глина наверняка бы умудрилась прилипнуть к железу, да так, что ее потом не оторвешь, не поломав.
Мелочь «поджарилась» довольно быстро. Обжигая пальцы, Хейзит при помощи широкого ножа и палочки один за другим извлек все шесть заметно покрасневших кубиков из печи и положил прямо на пол остывать. Остыли они на удивление быстро, и Хейзит, прикрыв дверцу, с трепетом поднял один и вышел из кухни в пустой зал. После жары и духоты ему стало холодно, однако сейчас это не имело никакого значения. Под барной стойкой стояло ведро с водой. С замирающим сердцем Хейзит опустил в него кончик лиг’бурна. Камень в этом месте заметно потемнел. Но не размягчился! Совершенно! А это значит, что дождь ему тоже больше