Чинганчгук ощупал ворох амулетов на груди, почувствовав под пальцами холодный цилиндрик с полукруглый вершиной, он с силой рванул шнур.
– Слышь, Чинганчгук! – донеся снизу ставший по-деловому резким голос лейтенанта Джонса. – Нам пора прекращать эту комедию. В конце концов, так честные индейцы не поступают.
– Что ты имеешь в виду? – неохотно отозвался индеец.
– Вместо того, что бы поджарить тебе пятки мы сами жаримся на солнце.
– Не нравиться, можешь валить в казарму, – Чинганчгук освободил амулет от шнурка. – Я никого не задерживаю.
– Лучше сдайся по-хорошему!
– А что мне за это будет? Вы слегка притушите свой костерок или передадите прощальное письмо моей скво?
Чинганчгук поднял амулет к глазам. Он был предельно прост и представлял собой самый обычный патрон для кольта. Но это был последний патрон, и Большой Змей приберегал его исключительно для себя надеясь, при случае, избежать лишних и крайне болезненных формальностей во время перехода в Долину Предков.
Чинганчгук вставил патрон в барабан кольта и взвел курок.
– Мы что, так и будем воевать без обеда? – возмутился кто-то из солдат. – Да в гробу я этого индейца видел!
– Что бы увидеть индейца в гробу, в него еще нужно попасть, – возразил другой хриплый голос.
– В гроб попасть? – уточнил другой голос, явно повеселее.
– Нет, в индейца. А этот Быстроногий Олень, может быть, еще весь день от нас убегать будет!
– Большой Змей, – поправил нетерпеливого солдата Чинганчгук.
– Ну, значит, не бегать, а летать.
Солдаты ожили.
– А если эту Змею бомбой рвануть?
– Хорошее предложение. Запросто можно!
– Молчать, канальи! – Громовой голос полковника умел остужать страсти с таким же успехом, как и неожиданно свалившаяся на голову снежная лавина. – Мы возьмем живым этого мерзавца, даже если мне придется отправить в лучший мир половину из вас!
Солдаты испуганно замолчали.
Чинганчгук последний раз посмотрел на солнце. Оно уже заметно поднялось над горизонтом, и день обещал быть довольно жарким. Большой Змей усмехнулся и подумал о том, что на этом свете не так уж и здорово.
«Пора!..» – решил он.
Прежде чем отправиться в долину предков, как и положено перед дорогой, индеец постарался сесть поудобнее. Он оперся на правую руку и чуть приподнялся… Кольт в его ладони издал сухой щелчок. Чинганчгук замер и, уже чувствуя под сердцем неприятный холодок, медленно поднял револьвер. Худшее предположение оправдалось – спущенный боек упирался в капсюль патрона. Любая другая осечка, случись