– Какого мужчину? – удивилась я.
– Которого убила.
Мои руки застыли над корзиной с наживкой.
– Это был вопрос с подвохом, – выкрутилась я. – Проверяла, врет он или говорит правду.
Небо на востоке потемнело. К нам неслись темные тучи. Линию горизонта размыло из-за туманной дымки дождя. Усилившийся ветер раскачивал лодку. Парус надулся пузырем. Я вскочила и спустила парус. Была середина дня. С утра погода стояла ясная, ветер дул попутный и не слишком сильный. Думала, спокойно пройдем много миль.
Подойдя к мачте, я взяла риф у паруса, чтобы нас не унесло неведомо куда. На западный берег накатывали волны высотой в несколько футов. Под темным небом вода бурлила, покрываясь белой пеной. Нас и раньше застигали шквальные порывы ветра. Нас швыряло, как ореховую скорлупку, несколько раз лодка чуть не перевернулась. Но теперь шторм надвигался особенно сильный. Он гнал лодку прямо на запад, прочь от берега. Тряпка взлетела с палубы в воздух, едва не хлестнув меня по лицу, но пролетела мимо и скрылась.
Шум нарастал постепенно, как грохот приближающегося поезда, пока не стал нестерпимо громким. Мы в самом сердце стихии. Перл вылезла из-под навеса и встала рядом со мной. Хотела прижаться ко мне, но сдерживалась изо всех сил.
– Плохи дела, – с дрожью в голосе выговорила Перл.
Ничто не пугает ее больше, чем шторма. Морячка, боящаяся моря. Перл как-то сказала мне, что ее главный страх – крушение. Еще она боится, что нас унесет в открытое море и мы там сгинем.
– Прячь снасти под навес, – велела я, перекрикивая ветер. – Да привинти их там покрепче.
Я пыталась ослабить натяжение паруса, но блок заржавел, и такелаж то и дело застревал. Когда наконец получилось, налетевший порыв ветра швырнул меня о мачту. Я выпустила фал, он змеей проскользнул через блок и взлетел в небо, болтаясь на ветру. Я вцепилась в мачту. «Птица» опасно накренилась влево. Волны вздымались, на палубу летели брызги.
– Не вылезай! Сиди внизу! – прокричала я Перл, но мои слова унес ветер.
Пробравшись мимо навеса, я побежала на корму, но поскользнулась и врезалась в планшир. С трудом поднявшись на ноги, натянула трос, удерживавший руль в нужном положении, и стала накручивать его на шпулю. Я поворачивала руль так, чтобы мы плыли по ветру.
Гром загрохотал с такой мощью, что дрожь от вибрации пробирала до костей. Даже мозги в черепе затряслись. Вспыхнула молния, «Птицу» захлестнула волна. Я ухватилась за румпель, чтобы меня не смыло. Когда волна схлынула, я упала на четвереньки и поползла. Под навес нырнула как раз в тот момент, когда в нас врезалась вторая волна и, пенясь, перехлестнула через борт.
Я обхватила Перл, закрывая ее своим телом. Одной рукой прижимала дочку к себе, другой держалась за металлический брус, вделанный в палубу. «Птицу» неистово раскачивало, под навес лилась вода. Нас с Перл швыряло, как бобы в банке. Я молилась, чтобы наш корпус уцелел.
Перл сжалась в плотный комок. Ее сердце