«О, Лили, – думала Тина, глядя вокруг, вспоминая, каким этот садик когда-то был. – Что же такое произошло? Почему ты перестала ухаживать за домом?»
Никакого замка на воротах не было, и Тина поняла почему. Ворота, покрывшиеся ржавчиной, громко заскрипели, когда она попыталась их открыть. Подобный звук, несомненно, отпугнет любого потенциального вора.
Но металлического скрипа было недостаточно, чтобы заставить ее мать выйти. Зато Кармела, экономка, его услышала. Она заспешила из дома, на ходу вытирая руки о передник. Кармела, которую Тина видела лишь пару раз, теперь приветствовала ее с улыбкой, настолько широкой, будто собственная дочь вернулась домой.
– Валентина, дорогая! Вы приехали! – Кармела обхватила ладонями лицо Тины и поцеловала в каждую щеку, а затем хлопнула по спине. – А теперь, пожалуйста… – сказала экономка, забирая рюкзак из рук гостьи. – Я возьму это. Как хорошо, что вы приехали. – Вдруг она нахмурилась, ее лицо стало серьезным. – Ваша мать нуждается в вас. Пойдемте, я отведу к ней.
Затем Кармела снова улыбнулась и повела Тину в дом, говоря без остановки на смеси английского и итальянского языков. И Тина, которая была как на иголках весь полет, наконец смогла найти в себе силы улыбнуться.
Тина вошла за Кармелой в палаццо. Здесь было темно и прохладно – по сравнению с солнечным теплым днем на улице. Матери все еще не было видно. Глаза понемногу привыкли к полумраку. Какое-то количество света, казалось, отражалось от окружавших их предметов. Вспомнив страсть своей матери, она поняла: это ее любимое стекло. Только, казалось, его стало намного больше, чем в прошлый раз.
Три массивные люстры висели под потолком в коридоре, который тянулся через все здание. Зеркала, обрамленные стеклянной мозаикой, отражали свет на стенах, и из-за этого пространство вокруг словно увеличивалось. Тина старалась идти по центру коридора, чтобы случайно не задеть столы, стоящие вдоль стен, заваленные различными предметами искусства. Она попыталась вспомнить, как этот коридор выглядел в прошлый раз. Менее загроможденным, это точно.
Кармела отвела ее на кухню, в которой божественно пахло кофе, свежеиспеченным хлебом и чем-то ароматным из духовки. Здесь, заметила Тина с облегчением, не было никакого стекла. Кухня была территорией Кармелы, и ничего, кроме функциональности, в ней не приветствовалось.
Пожилая женщина положила рюкзак Тины и обернула свой передник вокруг ручки кастрюли.
– Я думаю, вы проголодались, – сказала она, ставя горячую кастрюлю с ризотто на подставку.
Экономка отрезала два толстых куска свежеиспеченного хлеба и достала салат из холодильника. После еды, что давали в самолете, это было похоже на пир.
– Смотрится великолепно, – сказала