Меня всегда удивлял Уольтер.
За его плечами – образование в Кембридже, докторская степень, около десяти лет работы в Британском королевском астрономическом обществе, а сейчас он преподаватель сильных групп по физике в скромной школе скромного города. При этом, в нём нет ни капли тщеславия и самолюбия: он готов вечно заниматься с отстающими учениками, прекрасно понимает подростковые проблемы и заинтересован в моральном состоянии своих студентов.
Его уроки всегда казались мне захватывающими. Уольтер мог великолепно подать материал, ни разу не обратившись к учебнику, и открыто взаимодействовал с учащимися. Иногда мы дискутируем на научно-фантастические темы, а профессор хохочет над нашими теориями и выставляет вполне серьёзные аргументы в свой счёт.
Уроки Уольтера я просто обожал, но саму физику терпеть не мог.
Я с неуверенностью смотрю на свой тест и спрашиваю:
– Может, я всё-таки тупой?
Профессор недовольно прыскает и говорит:
– Не тупой, а просто неподготовленный, – мужчина встаёт из-за стола и направляется к партам. – Мы проходили это на прошлой неделе. Надо было всего лишь повторить.
Уольтер кладёт новый тест на одну из парт посреди класса и отодвигает стул, выжидающе глядя на меня. Я молча прохожу к предложенному месту, сажусь и неуверенно кладу ручку на стол.
Я отлично понимаю, что не смогу списать.
Пока я читаю первые вопросы в тесте и горю ярым желанием обратиться к интернету, профессор расхаживает между рядами и будто впервые разглядывает класс.
Окна кабинета выходят на запад; обычно, когда я прихожу на исправления оценок, уже начинает садиться солнце, и весь класс залит медовым светом заката. Я подолгу не могу оторваться от такого зрелища. В оконце амперметра бликуют лучи, а на железных чашах весов то и дело скачут рыжеватые полоски. Меня затягивает это на долгие минуты, даже часы.
Наверное, меня просто сильно тошнит от физики.
– Как ты думаешь, – спрашивает Уольтер, стирая мел с доски. – Занятия у профильного литературного класса закончились?
Я отрываю взгляд от блестящего медного оборудования и жму плечами.
– Не знаю, – говорю я. – Виктор сегодня на них не ходил.
Уольтер удивлённо вскидывает брови.
– А для чего они Виктору?
– На актёра учиться хочет, – усмехаюсь я.
Профессор оценивающе кивает головой и продолжает:
– А кем хочешь стать ты?
Я заминаюсь на этом вопросе.
– Не знаю, – мой голос слабеет. – Я бы пошёл учиться на режиссёра.
Уольтер непонимающе смотрит на меня.
Я с горечью улыбаюсь и развожу руками.
– Режиссёрам ведь не нужна физика? – я неуверенно киваю. Профессор усмехается: – Так что ты тут делаешь? Наш драматургический кружок без тебя пустует.
Теперь я мотаю головой.
– Я не пойду учиться на режиссёра.
Я боязливо отвожу взгляд и вздыхаю. Жжёт в груди.
Уольтер мотает головой, подходит ближе и садится