Мы все безгласно взглядом провожаем окурок «Винстона», падающий в урну, а Джин выпускает дым в сторону Стюарта.
С долей заигрывания в голосе девчонка спрашивает:
– Доволен?
Скинхэд задумчиво качает головой.
Джин разворачивается и уходит, вновь пропадая в толпе.
Стюарт докуривает остатки своего «Винстона» и провожает девчонку взглядом. Он отводит глаза, бросает сигарету и, сдавленно усмехнувшись, произносит:
– Поди блюет за поворотом.
Виктор закуривает снова.
«Скинхэд» продолжает тараторить что-то дальше о слабом здоровье, присущем каждой девушке в этом мире, и говорит о том, что Джин Бэттерс физически бы не перенесла такого унижения. Её наверняка сейчас тошнит. Его речам внимает Фриман, влюблённо, словно в Иисусий рот, уставившись на лысину своего дружка.
Но Андрэ Стюарт не прав в двух вещах.
Унизили ведь его.
А тошнит теперь меня.
Позади наших спин слышатся чудные голоса высоких красивых девиц из Нильского проспекта – нашей святой тусовки. Их тоненькие, гладкие ручки уже тянутся к нашим шеям, скручивают наши тела в своих жадных сладостных объятиях, а их голоса шепчут наши имена. Но посреди их арий слышится вопль – меня кличит Стюарт:
– Господи, Прэзар! – кричит он. – Ты что, за Бэттерс побежал?
За меня ответил Виктор:
– Он единственный достойный мужчина в нашей компании.
Я уверенно бреду к цели через толпы людей, через всяческие преграды, через множество бычков и банок от энергетиков, разбросанных по двору школы. За воротами мелькает фигура в синем пальто – но уже слишком далеко от меня. Поэтому, собрав всю волю в кулак и затаив дыхание, я бегу через цепочки подростков прямиком к ней – фигуре в синем пальто.
Дыхание резко перехватывает.
Я едва ли падаю с ног.
Буквально через тридцать секунд я хлопаю девчонку по плечу и тут же бросаю:
– Дорогая Джин Бэттерс, все парни тупые, не могла бы ты принять извинения от меня и от всего нашего мужского рода?
Джин поворачивает голову в мою сторону и, прищурившись, слабо ухмыляется.
В качестве бонуса я предлагаю ей послушать порнушный стон вместо дыхания.
Курение до добра не доводит.
Мы останавливаемся.
– Привет, Коул, – говорит Джин.
Я непонимающе вскидываю брови.
– Привет, Джин.
Я чувствую, как мои ноги дико подкашиваются, а мне самому хочется провалиться сквозь землю. На моём лице – только глупая улыбка, растянутая до ушей.
Вдалеке слышится писк светофора.
– Ты бежал за мной?
Я безнадёжно смотрю на девчонку. Та вопросительно вскидывает брови и произносит:
– Ты хотел что-то спросить?
Дышать ещё тяжелее.
Я киваю:
– Как дела?
Джин оценивающе смотрит на меня и внезапно, с издёвкой в голосе, протягивает:
– О боже, я, что, сплю? Сам Коул Прэзар за меня переживает?
От этой фразы начинает колоть в груди.
Я выпрямляюсь, поправляю волосы