– Странно слышать такое от молодого человека, – покачал головой Хантер.
Андроид принесла заказ, поставила на стол кусок пирога на фарфоровой тарелке, белый стакан с водой, в котором плавали четыре кубика льда.
– Спасибо, – сказал Сибиряк андроиду, и на лице Хантера на мгновение проскользнула ярость.
– Не стоит благодарить их, они нам не ровня, – пробормотал Хантер, наслаждаясь идеально приготовленным пирогом. Судя по всему, поваром в забегаловке тоже была андроид.
– Они не просили нас создавать их. К тому же я отношусь к андроидам с уважением. Они другие, но это не значит, что они хуже нас.
– И все-таки закон на моей стороне: оголенные процессоры в скальпированном черепе, запрет на ношение париков и человеческой одежды были просто невероятным проблеском разума наших законодателей. Не ожидал от них такого мудрого решения. Мы не равны и никогда не будем, сколько бы андроиды не пытались строить из себя людей.
– Вы вспоминаете давнюю историю, которой до сих пор мамаши пугают непослушных детей, – с раздражением сказал Сибиряк. – Большинство очеловеченных особей давно обнулены, остальные живут мирно и почти не пересекаются с людьми. Разработчики больше никогда не допустят подобного. Хотя, честно говоря, я считаю, что это было чудо. И если бы человек, как обычно, не перепугался до смерти перед лицом невероятного, мы увидели бы эру расцвета интеллектуальных машин. А не их порабощение, – хмуро добавил Сибиряк. Его энтузиазм в общении заметно поубавился, казалось, он видит собеседника насквозь и уже жалеет, что так бездумно подсел к нему за столик.
– Не питайте иллюзий. Полутонная машина, способная за секунду просчитать десятки тысяч вариантов развития событий, видела вас насквозь, анализировала, собирала о вас данные, и вдруг оказалась способна чувствовать. Возненавидь она вас, что бы вы делали? Реши она, что вы недостойны жить, что бы вы делали? Обидься она на вас, что бы вы делали? От них не сбежишь, не отмахнешься, как от мухи. Пусть они не могли причинить человеку вред, но все равно не стоило ждать от них ничего хорошего.
– Полюби она вас, что бы вы делали? – спросил Сибиряк. Хантер невольно вздрогнул и опустил глаза.
Они сидели молча. Сибиряк все порывался уйти, просто встать и выйти, оставив этого болвана одного с его навязчивыми идеями, манией величия и чувством превосходства человеческой расы над всем остальным миром. Но за свои почти восемьдесят лет жизни Сибиряк понял, что каждый имеет право на собственное мнение, как бы его от этого мнения ни тошнило. В конце концов, если бы люди узнали, кто он такой на самом деле, не факт, что и к нему отнеслись бы без опаски. В своем солидном возрасте Сибиряк выглядел лет на тридцать. По документам ему было почти сорок и в скором времени ему придется искать человека, который перепрограммирует его подкожный чип и сменит в базах дату рождения. Из-за постоянного страха быть пойманным на поддельных личных данных Сибиряк не мог долго оставаться на одном месте, найти работу или завести семью. Единственное,