Я бежал всю дорогу по Барритаун-роуд, мимо коттеджей, где обитали привидение и страшная вонючая старуха без зубов, мимо магазинов. За три дома до нашего я начал плакать. Пробежал через задний двор и в кухню.
Мама кормила ребеночка.
– Что случилось, Патрик? – И смотрит мне на ноги, ища порезы.
Я задрал футболку. И уже плакал по-настоящему. Хотелось, чтобы мама обняла, помазала мазью и сделала повязку.
– Медуза ужалила. То есть этот… португальский кораблик.
Мамка коснулась моего бока.
– Здесь?
– Ой! Нет, не здесь, вот, видишь. Ужасно ядовитый кораблик.
– Не вижу… Ох, вижу.
Я одернул футболку, заправил ее в штаны.
– И что ж теперь делать? – обратилась ко мне ма. – Хочешь, к соседям сбегаю, вызову скорую помощь?
– Ой, не надо скорую помощь, давай лучше мазью…
– Мазью так мазью, мазью должно помочь. Дейрдре и Кейти докормлю, хорошо? Потерпишь?
– Ага.
– Хорошо.
Я прижал руку к боку и растер ожог, чтобы он как следует покраснел.
На побережье была насосная станция, а за ней – площадка с лестницами, ведущими к воде. Весной во время прилива вода заливала площадку полностью. Ступеньки были с двух сторон, но с другой стороны всегда было холоднее, а войти в воду труднее из-за крупных и острых камней. Волнорез, конечно, был не совсем волнорезом, а трубой, залитой цементом. Причем цемент получился какой-то неровный, с торчащими каменными осколками. По-настоящему не разбежишься. Все время надо следить, куда наступаешь. Вообще на берегу трудно было играть. Полно водорослей, ила и камней, заходить в воду надо осторожно. Нормально можно было разве что плавать.
А плавал я здорово.
Вот Синдбад только при маме решался в воду сунуться.
Кевин однажды нырял с волнореза и разбил голову. Его мама и сестра повезли его в такси на Джервис-стрит накладывать швы.
Некоторым из нас не разрешали лезть в воду. Порежешь, мол, ногу о камень, и пожалуйста – полиомиелит. Один парень с Барритаун-драйв, Шон Рикард, умер, и поговаривали, от того, что наглотался морской воды. А кто-то рассказывал, что Шон проглотил леденец, и тот застрял у него в горле.
– Он был один в спальне, – объяснял Эйдан, – некому было по спине похлопать.
– Чего ж он в кухню не спустился?
– Да он дышать не мог!
– А я запросто могу себя по спине похлопать, смотрите.
Мы смотрели, как Кевин хлопает себя по спине.
– Недостаточно сильно, – сказал Эйдан, и мы все принялись лупить себя по спине.
– Чушь. Не слушай их больше, – заявила мама и уже мягче добавила: – Лейкемия была у бедного мальчика.
– Как это лейкемия?
– Такая болезнь.
– От того, что воды наглотался?
– Нет.
– А от чего?
– Не от воды.
– От морской воды?
– Вообще не от воды.
Вода,