Чайная церемония в Японии. Какудзо Окакура. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Какудзо Окакура
Издательство:
Серия:
Жанр произведения: Культурология
Год издания: 0
isbn: 978-5-227-05038-0
Скачать книгу
легко осушается до осадка из-за нашего неутомимого стремления к неизведанному, то тут же пропадает желание укорять себя за слишком серьезное отношение к чашке чая. Человечество повинно кое в чем и похуже. Слишком большие жертвы принесены поклонниками Бахуса, умудрились даже воздать незаслуженные почести Марсу. Почему бы не вверить свою судьбу царице цветочного мира камелии (чай также называют камелией китайской. – Пер.) и не наслаждаться теплым потоком сочувствия, текущим с ее алтаря? В жидком янтаре, помещенном в керамическом сосуде цвета слоновой кости, посвященный ценитель способен обрести пикантность Лао-цзы[1] с нежной сдержанностью Конфуция и эфирный аромат самого Будды Шакья-Муни[2].

      Неспособный ощутить в себе ничтожность великих качеств человек, скорее всего, не распознает величия мелочей в других людях. Средний европеец с его врожденным самодовольством увидит в чайной церемонии очередное проявление тысячи и одной диковинки, символизирующих для него затейливость и инфантилизм Востока. Он привык считать Японию варварской страной, потому что ее народ исповедовал искусство кроткого мира; а теперь он называет ее цивилизованной, так как японцы сеют безграничное насилие на просторах несчастной Маньчжурии. Последнее время на Западе появились многочисленные отзывы на кодекс самурая как искусство смерти, приносящее японским воинам радость от самопожертвования. Но мало кто уделил внимание тиизму, в котором воплотилось японское искусство жизни. Если наша претензия на цивилизацию должна опираться на ужасную славу войны, лучше уж мы в глазах европейцев останемся варварами. И лучше мы дождемся времени, когда наше искусство и наши идеалы заслужат должное уважение.

      Когда на Западе поймут или попытаются понять Восток? Нас, азиатов, часто ставит в тупик все это забавное переплетение фактов и вымыслов, созданных европейцами вокруг нас. О нас пишут, будто нам для поддержания жизни достаточно благоухания лотоса, а то и поесть мышей с тараканами. В этом проявляется либо беспомощное изуверство, либо низкое сластолюбие европейцев. Духовность Индии они высмеяли как невежество, благоразумие китайцев – как тупость, японский патриотизм – как продукт присущего этому народу фатализма. Говорят, что мы легче переносим боль и раны по причине грубости организации нашей нервной системы!

      Почему бы не устроить потеху над нами?! В Азии отвечают тем же самым. Поводов для веселья появилось бы еще больше, узнай вы все, что мы придумали и написали о вас. Там можно найти все очарование предстоящим, все неосознанное благоговение перед чудом, все невысказанное возмущение несправедливостью всего того, навязанного нового и не получившего еще определения. Вам присваивали чрезмерные добродетели, чтобы считать их предметами зависти, обвиняли в таких образных преступлениях, что даже осуждению их подвергнуть нельзя. Наши древние писатели – знающие свое дело мудрецы – сообщили нам, что где-то


<p>1</p>

Вероятно, Окакура так и не удосужился прочитать свою «Чайную церемонию в Японии» ни в виде корректурного оттиска, ни в сброшюрованном томе, ведь его первое издание содержит просто неприличное множество опечаток и ошибок. Часть этих ошибок можно оправдать невнимательностью наборщика, а остальные отнести к провалам в памяти или спешке в написании рукописи автором. Все эти ошибки сохранились в последующих выпусках, хотя редакторы не раз предпринимали попытку исправления написания японских слов и придания им современного вида.

Там, где ошибка появилась просто по недосмотру сотрудников типографии (как в написании имени Восимана вместо японского сёгуна Ёсимасы), мы исправили без сопроводительного замечания. Когда дело касалось более существенной проблемы, мы делали примечания, не меняя текста Окакуры, чтобы не нарушить его особый стиль и прелесть.

Еще одно затруднение в переводе возникло из-за укоренившейся привычки Окакуры использовать японские варианты китайских слов и имен собственных. Например, он несколько раз использует японское имя Соси, когда повествует о китайском философе, известном китайцам и на Западе под именем Чжуан-цзы. К сожалению, получается так, что большинство читателей, как-то знакомых с восточной философией, должны узнать китайские термины, зато очень немногие, знакомые с их японским прочтением, поймут, что они лучшем случае заужены в своем значении. Поэтому во многом смысл повествования Окакуры для них останется непознанным. По этой причине мы вставили принятые китайские имена в скобках после слов Окакуры (в оригинале в написании по системе Уэйда-Джайлза. – Пер.).

Лао-цзы – китайский философ, живший в VI веке до Р. Х. и, по традиции, считающийся современником Конфуция возрастом постарше. Ему традиционно приписывается труд под названием «Дао дэ цзин», стоящий на втором месте после Библии по числу переводов на английский язык. Хотя такое отнесение кое-кем из современных ученых подвергается сомнению. Его система представлений считается мистической, индивидуалистической, эмфатической с Вселенной и созерцательной, чем кардинально отличается от общественных представлений последователей Конфуция.

<p>2</p>

Шакья-Муни – в истории известен под именем Будда, при рождении получил имя Сиддхартха Гаутама. Его имя переводится как «святой племени шакьев», так как Гаутама принадлежал к племени шакьев.