– Очень много, господин фельдмаршал, – почтительно наклонившись вперед, ответил Аксель. – Начиная с помещений, которые удовлетворяли бы нашим специфическим требованиям, и кончая солдатами для его охраны. Транспорт, связь…
– Одну минуточку, – остановил его командующий. – Где-нибудь тут, за дверью, находятся мой адъютант и мой стенограф. Пригласите их, пожалуйста…
Аксель продиктовал стенографу свои давно продуманные требования. Фельдмаршал приказал немедленно расшифровать продиктованное и поставить на перечне его гриф.
– Ничего не позабыли? – спросил он. – Я обещал Берлину сделать все, что вы попросите…
Когда стенограф вышел, фельдмаршал вдруг неожиданно спросил:
– Вы действительно поможете нам в Ленинграде?
– Надеюсь…
– Что? – переспросил фельдмаршал, приставляя к уху ладонь: в свои шестьдесят пять лет он уже неважно слышал.
– Надеюсь, что мы поможем армии, – громко сказал Аксель.
Фельдмаршал кивнул и сказал тихо, будто про себя:
– Русские воюют лучше, чем мы думали.
– Тем грандиозней ваши успехи, – убежденно возразил Аксель.
Фельдмаршал удивленно посмотрел на него:
– Если бы вы состояли при мне, я разжаловал бы вас за беспардонную лесть, – сказал он серьезно. – К вашему сведению, я не выполняю приказа фюрера ни по срокам, ни по результатам. Это – имея перед русскими огромное преимущество в силе! Должен заметить, что информация о слабой приверженности русских к своему политическому режиму оказалась явно ложной. Кто-то за это ответит… – Розовые, с сеткой прожилок, обвисшие щеки фельдмаршала чуть вздрогнули в усмешке: – Не адмирал ли Канарис?
Аксель после благоразумной паузы сказал:
– Еще два года назад я сообщал из Ленинграда, что в случае войны борьба за этот город легкой не будет.
– Интересно – почему? – поднял клочковатые брови фельдмаршал.
– Русские, как и все нормальные люди, – патриоты своей страны, а Ленинград для них еще и символ истории, – ответил Аксель.
– Странно, что за этот символ они начали бороться еще в районе Шяуляя, – ворчливо заметил фон Лееб.
Фельдмаршал, склонив голову к плечу, смотрел на Акселя – поза была ироническая, а глаза смотрели требовательно и ожидающе. Он подождал, пока абверовский полковник ответит, но, не дождавшись, спросил:
– Сколько ваших людей будет действовать в Ленинграде?
– Десять – двенадцать.
– Только-то? – удивился фельдмаршал. – Гальдер обещал мне нечто гораздо большее. Мы уже понесли непозволительные потери и обязаны взять этот город малой кровью. – Он сделал ударение на слове «малой» и сердито засопел.
– Осмелюсь сообщить вам, господин фельдмаршал, – осторожно начал Аксель. – Нас, начинавших дело в Мадриде, было