– Слушай, а с чего ты вдруг заговорила про Селию и Себастьяна?
– Сама не знаю. Мне не проследить почему. Но когда он жил в Лондоне и часто бывал у Литтонов, она становилась другой. Мягче. Счастливее. Уступчивее. А он бывал у них очень и очень часто. Взрослые почему-то всегда думают, что дети не замечают подобных вещей. Но дети замечают, поскольку свободного времени у них много, а занятий мало. Наблюдать за взрослыми – любимое развлечение детей.
– Надо же! Как интересно. Ты говорила об этом с Джайлзом?
– Нет, конечно. Ведь Селия – его мать. Джайлза это невероятно расстроило бы, даже на уровне предположения. Он обожает мать. Как бы она его ни третировала, он шагу ступить без нее не может.
Какое-то время они молчали, потом Абби сказала:
– Я думала, что Бой Уорвик – просто интересный человек. А он оказался… таким удивительным. Честно говоря, он самый привлекательный мужчина, каких мне доводилось встречать.
– Так это очевидный факт, – бросила Барти.
– Только не для меня. Я же его увидела впервые. Барти, не сердись на меня.
– Я не сержусь. Просто хочу сказать, что ты не видишь дальше его обаяния.
– Он же не виноват, что такой обаятельный, – вступилась за Боя Абби.
– В этом – не виноват. Но он очень гадко обращается с бедной Венецией.
– В каком смысле гадко?
– В самом обычном, присущем многим мужьям. Он прилюдно унижает жену, не выказывает ей ни малейшего уважения.
– Может, она не заслуживает его уважения? Вдруг она не верна мужу?
– Этого я не знаю, но не удивилась бы. Он коварный человек, Абби. Мне он ничуть не нравится.
– Наверное, коварство как раз и делает его таким привлекательным, – сказала Абби. – Барти, не смотри на меня, как классная дама. Давай поговорим на другую тему. Расскажи об отце Джея. Что он был за человек?
– Я его никогда не видела. Я тогда была совсем маленькой. Знаю только, что его убили в самом начале войны.
– Сколько тебе тогда было? Семь? И он так и не вернулся домой? Мне это кажется весьма странным.
– Абби, – начала Барти, – когда ты получше узнаешь Литтонов, тебе многое в них покажется весьма странным.
Судороги становились все сильнее. Пандора подалась вперед, медленно, с трудом спустила ноги на пол. Себастьян поднял голову, все еще наполовину пребывая в своей книге.
– Дорогая, тебе что, плохо?
– Нет. Со мной все в порядке. Просто хочу немного подвигаться.
Пандора улыбнулась ему, потом встала. Ее ночная сорочка была слегка мокрой. Пандора взглянула вниз и… вдруг застыла, оцепенев от леденящего ужаса.
– Боже мой, – пробормотала она. – Себастьян, боже мой…
Он медленно поднял голову, наполовину удивленный, наполовину встревоженный ее словами.
– Дорогая, что…
Потом