– Кусля и Бусля называются в вашем мире… – гордо начал Кусля. – Эээ… Как мы называемся?
– Да вот как-то прикольненько, – пискнул Бусля.
– Мария?
– Магния?
– Магнолия?
– Магия! Мы называемся магия!
– Здорово, – прошептал Саша, а Бусля поменял форму носа.
– Ага – ага.
– Угу, да-да.
– А почему вы скрываетесь?
– Ну… это… есть правила…
– А то все испугаются…
– Да и не все увидят, даже если покажемся.
– Вы очень красивые, – искренне сказал Саша.
От этих слов Кусля и Бусля засветились ярче.
– А вы, люди, прикольненькие. Ну, правда, глупые иногда.
***
Открытое окно манило свободой, пусть и холодной – майский ветер напоминал о дождливой весне. Оно также казалось Саше дверью, в которую он входит в последний раз – после того, как он отдаст ключи, его жизнь безвозвратно изменится. Когда мальчик взобрался на подоконник, темнота внизу увиделась ему океаном. Деревья качались, как водоросли в течениях, а вывеска магазина светилась, как большая глубоководная рыба. И вдруг Саша подумал, что вся эта затея – огромная, сумасшедшая глупость.
«Что я делаю? Папа меня убьёт! Я так не могу!»
Он открыл рот, чтобы сказать, что передумал, но Кусля я и Бусля уже подхватили его. Голова закружилась, темный океан сомкнулся вокруг, а от чувства невесомости в животе будто возникла дыра.
Через несколько мгновений они уже были на Катиной кухне. Её освещала маленькая настольная лампа, которую зачем-то накрыли кухонным полотенцем. В слабом желтоватом свете Эммануил Эдуардович казался волшебником из сказки, а его сережка мерцала, как благородный янтарь. Саша заметил, что старичок нервничает. Сам он сжимал ключи так сильно, что заболела ладонь. Мальчик хотел сказать, что всё отменяется, но вместо этого почему-то молча протянул связку.
Эммануил Эдуардович кивнул, но ключи не взял.
– Машина вот, – Саша указал на Ауди, стоящую во дворе. При виде папиной черной любимицы, которая так скоро по его вине покинет двор, Сашина голова закружилась, а в горле пересохло.
Эммануил подошел к окну и внимательно посмотрел на машину.
– Вы правда…? – Саша в который раз хотел удостовериться, что машина будет возвращена. Но опять получилось другое: – Катин друг?
– Да. Я друг Катиного родственника, о котором она сама не знает. Она очень дорога ему.
– Родственник? – удивился Саша.
Эммануил ничего не ответил. Он внимательно осматривал безлюдный двор.
«Он тоже боится», – подумал Саша. – «Как и я».
Эммануил сильно сжал ручку трости.
– Спустишься со мной? – спросил он Сашу.
Мальчик кивнул, хотя не было ничего страшнее.
Когда они спускались по лестничной клетке, Саша пугался каждого шороха. Бибиканье кнопки, открывающей железную дверь подъезда, показалось ему оглушительным, а сама она – красным глазом, смотрящим на него с осуждением. Саше казалось, что он в плохом сне про то, как пришел в школу без штанов.