Это же зеркало было очень большим, почти во весь ее рост. Ева встала перед ним и невольно залюбовалась тем отражением, которое «излучала» стоящая блондинка перед большим куском стекла. Юная Кротиха не могла даже представить, что красивое отражение есть ее отражение. Никто нибудь, а именно Ева Крот, которая даже и мысли то не допускала о том, что такой красотой обладает она, «гулящая». Еве буквально все нравилось в своем отражении. Она медленно, как раньше это делал Сергей, «пожирала» глазами стоящую сверху вниз. У «той» все было прекрасно. Длинные, белые волосы, обрамляющие полупродолговатое лицо, ниспадали на круглые белые плечи молодой особы. Волосы еще были довольно влажными и прилипали к телу девушки. Они также кое-где ниспадали и на груди, которые были уже не по-детски большие и тугие. Темно-коричневого цвета соски грудей выглядывали из-под волос. Как бы проверяя, она или не она в этом отражении и в зеркале, Ева стала ладонью левой руки нежно гладить свое тело сверху вниз, постепенно ниспуская свою руку. Несмотря на рождение ребенка, ее живот был без всяких складок, упругий.
Нагая повернулась боком к зеркалу и здесь не нашла у себя каких-либо изъянов. Небольшая головка девушки гордо держалась на тонкой точеной белой шее, верхняя часть которой была коричневой от летнего загара… Вдруг неожиданно дверь бани открылась и в предбанник влетела Нина. Она была красная, как рак, от пара и увидев перед зеркалом блондинку, весело вскрикнула:
– Ну ты и даешь, Кротиха, все мои тайны хочешь узнать. А ну, давай, беги снова в баню и парь свои молодые кости…
После этого девушка резким движением руки зашторила зеркало. Затем, как ни в чем не бывало, быстро схватила Еву за руку и также быстро затолкала ее в баню. Еще почти час из бани раздавался смех и визг. Около одиннадцати часов вечера подруги сели за стол. Хозяйка дома уже сама поужинала, она не хотела им мешать. Людмила Николаевна прекрасно понимала, что это первый, а может и даже последний девичий стол, за который так охотно рассаживались