Если офисным работникам и платят что-то за присутствие на рабочем месте, то уж конечно не за то, что они делают вид, будто в самом деле работают!
Чего мне опасаться камер? Я же не собираюсь кого-то убивать! Или совершать самоубийство – нет, ни в коем случае. У меня всё прекрасно: я молод, здоров, у меня нет вредных привычек, зато у меня есть красавица-невеста, которая через два месяца станет моей женой. И Вадик прав: с деньгами станет посвободнее.
Хотя, что деньги? Когда вся работа выполняется роботами, товары имеют весьма условную цену. Даже по сравнению со студенческой стипендией, которая и сама по себе-то, можно сказать, является не деньгами, а скорее данью прошлому, стоимость продуктов и товаров первой необходимости просто ничтожна.
Но у меня есть мечта, и я когда-нибудь её осуществлю. Пусть для этого потребуется очень много денег, главное – задаться такой целью и запастись терпением, а уж деньги-то накопятся.
Признаться, копить я начал уже давно, просто Вадик об этом не знает – даже другу не стоит рассказывать абсолютно всё. Именно поэтому он думает, что у меня не очень с деньгами.
Мы посидели ещё какое-то время молча. Подскочила девчушка на роликах и в шотландке, с собранными в хвост русыми волосами.
– У вас всё замечательно? – уточнила она.
– Да, спасибо, – я потрепал её за щеку. И она покатила дальше, напевая одну из популярных песенок.
Что-то такое я должен спросить у Вадика? Я ещё шёл и думал: не забыть спросить!..
А, вспомнил:
– А у тебя как дела?
Вопрос абсолютно дежурный, но ты должен задавать его, даже если ответ тебя не слишком интересует. «Как дела? – Нормально!» – традиционная пара реплик. Но если ты сидишь в баре и пьёшь светлое безалкогольное пиво с другом, ты должен спросить его об этом. Тем более, что он уже сделал это в начале беседы.
– А у тебя как дела?
Вадик поднял на меня свои воловьи, отчего-то всегда чуть мутные глаза:
– Плохо.
Плохо?! Вот тебе раз, как гром среди ясного неба!
– Что случилось?
– Мы с Ольгой расстались.
– Расстались с Ольгой?! – перед глазами встала молодая женщина с лицом, на котором всегда читался отпечаток потерянности, и длинными руками, свисающими, словно ветви плакучей ивы. – Ты что, с ума сошёл? Она же твоя жена!
– Я не могу с ней, – он снова посмотрел на меня, – не могу, понимаешь? Чужая она мне!
– Да как же чужая! Она ж в невестах у тебя полгода ходила, потом женой тебе была почти четыре года! И вот так взять, и разрушить всё?
– Ты не понимаешь! – закричал вдруг Вадик, и я заметил, как несколько камер повернулись в нашу сторону.
– Тихо,