Конечно, в нашей компании были и другие женщины, но Сару затмить они не могли. А та, полностью осознавая свою исключительность, старалась равномерно распределять знаки внимания между всеми: здесь взгляд, там ласковое слово – ровно столько, сколько нужно, чтобы не показалось, будто она отдает предпочтение кому-то из своих поклонников, и чтобы никто не пал духом, утратив надежду.
Я записался добровольцем, желая выделиться на фоне остальных. Подобно большинству радикалов, они много говорили, но ничего не делали, и необязательно было быть интеллектуалом, чтобы понять, что Сара начинала уставать от этого бесконечного пустословия. Я записался добровольцем, потому что почувствовал, что, несмотря на свои свободные взгляды, в действительности она хотела, чтобы мужчина вел себя по-мужски. Я записался добровольцем, потому что любил ее. А затем попросил ее руки.
Я поступил на службу в январе 1915 года и за три недели постиг самые азы начального обучения вместе с парой дюжин других новобранцев. Мы с Сарой поженились в конце февраля, а через два дня я отбыл во Францию.
Нам почти сразу пришлось понюхать пороху: нас бросили в атаку у Нев-Шапеля. Некоторые мои товарищи погибли в той битве – первые из многих. В те дни постоянно приходилось искать замену павшим в бою, и быстрое продвижение по службе было обычным делом. Меня, как инспектора уголовной полиции, сочли достойным офицерского звания и быстро произвели в младшие лейтенанты. За этим повышением последовали и другие – просто благодаря тому, что я был еще жив. Мои друзья погибали один за другим. Не пощадила смерть и семью: мой единокровный брат Чарли в семнадцатом году под Камбре «пропал без вести, предположительно убит в бою». За два года до того он был у меня на свадьбе, а на его похоронах я в последний раз видел отца, который вскоре умер. В итоге из нас всех, примерно двадцати парней, одновременно записавшихся добровольцами, в живых остались лишь двое, и только мне удалось не тронуться рассудком – да и это спорно.
Как раз во время войны я и познакомился с лордом Таггертом. В Сент-Омере меня вызвали из строя и приказали явиться к нему. Он носил знаки отличия майора 10-го фузилерского полка, но довольно быстро стало очевидно, что на самом деле он служит в военной разведке. Оказалось, он прочел мое личное дело, обратил внимание на мои несколько лет в Специальной службе и хотел дать мне поручение. Меня отправили в Кале – следить