В доме, как и вчера, хозяйничали незнакомые люди, но, кажется, уже другие. Какой-то выбритый до синевы, адвокатского вида бесцеремонный субъект остановил меня на пороге:
– Куда вы?
– Я здесь живу.
– Вы родственник покойного?
– М-м-м-м… Я его ученик.
– Ваше обучение закончено. Идите отсюда.
С большим трудом удалось удержаться, чтобы не поступить с мерзавцем как он того заслуживал. Действовать надлежало хладнокровно: когда приставы описывают ваше имущество, не надо их бить. В правильном государстве сила всегда будет за ними. Среди гнусных рож, выглядывающих из лаборатории, некоторые были мне знакомы и принадлежали нашим кредиторам.
– Ваши действия незаконны. Часть имущества принадлежит мне, и я никому его не закладывал. У вас нет моих расписок.
– Надо еще доказать, что тут есть ваши вещи. Кто это может подтвердить?
– Один момент. Позвольте мою чернильницу.
На соседей рассчитывать не приходилось. Пару секунд подумав, сочинил записки нескольким знакомым студентам по факультету права и послал соседского мальчишку их отнести, сам же встал посреди комнаты, заявив, что буду наблюдать, чтобы ничего не пропало. Письма несколько охладили наглость захватчиков (Бог знает, кто может явиться на зов), и они не пытались меня выставить, однако дело свое продолжали. Примерно через час прибыл один из моих приятелей:
– Анри Тенар, бакалавр права. А вы, месье, кто такой?
– Жан Шампенуаз, частный пристав. Прево Тенар ваш родственник?
– Отец. Предъявите основания ваших претензий на имущество моего друга.
– Помилуйте, никто не претендует на его имущество. Нужно только разделить вещи вашего друга и вещи месье Читтано, векселя которого опротестованы. Вы сможете нам помочь?
– Разумеется.
Анри повернулся ко мне. Я объявил своей собственностью сундук с наиболее ценными книгами (на котором обычно спал), присовокупив к нему рукописи по артиллерийскому делу и ящик со слесарными инструментами, любовно подобранными во время увлечения пистолетным ремеслом. Жаль, что химическую лабораторию нельзя было забрать: весь Париж знал фейерверки «месье Читтано». Анри любезно засвидетельствовал, что указанные вещи действительно мои, предложил представить еще свидетелей, был самым вежливым образом заверен, что в этом нет необходимости, – затем, одолжив у соседей садовую тележку, мы погрузили спасенное имущество и удалились, провожаемые