Запуская двигатель, Михаил бросил взгляд в зеркало заднего вида. Фары «вольво» по-прежнему не горели, зато «дворники» вдруг ожили, плавным взмахом сметя снег с ветрового стекла. Шахов стиснул зубы от бессильной ярости: эти подонки даже не скрывались – видимо, не считали это нужным.
Он плавно выжал сцепление и тронул машину с места. Сомнения в целесообразности встречи с частным сыщиком крепли с каждой секундой. Чем мог помочь специалист по слежке за неверными женами в этой сложной, запутанной и крайне опасной ситуации? Лежащий за пазухой конверт снова напомнил о себе, твердым уголком уколов кожу. Ощущение было, как при игре в шахматы, когда видишь, что тебя уже загнали в угол и буквально на следующем ходу поставят мат. Но сейчас, пока противник обдумывал последний ход, у Михаила была небольшая передышка, во время которой он мог располагать собой по собственному усмотрению: выпить чаю или водки, поглазеть за неимением телевизора в окно, навести порядок в разгромленной квартире, вызвать милицию для составления бесполезного протокола или поговорить с частным детективом, который носил имя и фамилию давно умершего человека. Шахов не знал, будет ли польза от этого разговора, но и вреда для себя не предвидел: ситуация была настолько скверная, что никакое постороннее вмешательство уже не могло ее ухудшить. Скоро ему предъявят ультиматум – конверт за пазухой говорил об этом прямо и недвусмысленно, – но, пока шантажисты не выдвинули никаких требований, Михаил мог делать все, что заблагорассудится.
Он мрачно усмехнулся, сворачивая за угол. Шантажисты допустили ошибку, подарив ему этот вечер. Видимо, они предполагали, что он будет парализован свалившимся неведомо откуда ужасом и станет, сидя в разоренной квартире, покорно ждать своей участи. Отчасти они были правы; Михаилу оставалось только гадать, что бы он сейчас делал, если бы к нему не заглянул Громозека. Возможно, сделанный им по совету соседа ход был не самым разумным, зато для противника он наверняка явился полной неожиданностью. Пожалуй, это был единственный путь к спасению; действуя в полном соответствии с логикой, здравым смыслом и должностными инструкциями, становишься предсказуемым, а следовательно, уязвимым: каждый твой шаг легко просчитать заранее и, просчитав, расставить на твоем пути ловушки, в одну из которых ты непременно угодишь.
Он снова посмотрел в зеркало. Позади, метрах в пятидесяти, сквозь пелену летящего снега мрачно поблескивали чьи-то фары. Уличный фонарь осветил длинный капот и угловатый кузов белого универсала – «вольво» продолжала следовать за ним по пятам, по-прежнему не особенно