Женщина возвращается с подносом и расставляет передо мной блюда. Пахнет очень вкусно, и я благодарно улыбаюсь в ответ. По крайней мере, здесь вкусно кормят. Так себе утешение, но хоть что-то.
Поев, решаю все же выйти в сад и осмотреться – вчера было не до того. Но пока есть время – стоит хотя бы попытаться поискать возможность сбежать. Гуляя по саду, вновь отдаюсь размышлениям о цветочном: уже вечереет, значит, Лида должна уже принять поставку, но не схалтурил ли поставщик? Привез ли все по списку? Знаю: Лидия – опытный флорист, но с документами у нее беда. А пока Ольга болеет, заменить меня просто некому. Но даже такие печальные мысли не заставят меня отправиться на поклон к Вересову, чтобы тот присмотрел за моим магазином. С меня хватило предложения привезти мои вещи. Проходя очередной поворот, замираю на месте – прямо передо мной в плетеном кресле сидит Ярослав. Он смотрит куда-то перед собой. И мне становится интересно – а как его приводят сюда? Он сам идет, или приносят, потому что он не реагирует на просьбы? И, кстати, есть ли у него сиделка? Кто, вообще, за ним приглядывает?
В конце концов, решаюсь подойти ближе. Сажусь в соседнее кресло.
– Привет, Ярослав.
Тот ожидаемо молчит.
– Ты случайно не знаешь, как можно отсюда сбежать? – грустно спрашиваю, любуясь розами на соседнем кусте. – Я бы не отказалась…
Вздыхаю. Сейчас мы сидим достаточно близко, чтобы он мог взять меня за руку – словно кто-то специально поставил кресла почти вплотную. Но от одной только мысли, что он может повторить случившееся в комнате, мне становится не по себе. Пожалуй, впервые пациент ставит меня в тупик. Тем более что я давно не практикую сеансы, и многое позабылось…
Какое-то время мы сидим молча. Точнее, Ярослав продолжает молчать, а я просто не знаю с какой стороны к нему подступиться. Он словно гладкий гранит – монолитен, совершенен. Сейчас я вижу его с другой стороны, и в голове, наконец, складывается полный образ. Нет никаких шрамов или чего-то еще. Просто красивое лицо молодого мужчины. Интересно, много ли у него женщин? И насколько тщательно он выбирает их? Я, не стесняясь, разглядываю своего пациента. В этом смысле его безмолвие и равнодушие играют мне на руку – нет неловкости или стеснительности. Я настолько увлекаюсь собственными размышлениями и построениями догадок, что опять упускаю тот момент, когда мужчина оборачивается ко мне. Невольно вздрагиваю, но все же продолжаю смотреть на него. Его кристально-голубые глаза смотрятся совсем иначе на улице – они кажутся еще светлее и прозрачнее. И они у него однозначно от отца. Не знаю, как выглядела его мать, но уверена, что глаза у сына от Григория.
Наши лица разделяет не меньше полуметра, но мне начинает казаться, что мы сближаемся. Нехорошее чувство екает в груди. А в следующее мгновение он резко наклоняется ко мне. Я не успеваю испугаться – лишь чувствую легкий поцелуй. Он не похож на домогательство. Вовсе нет. Скорее, так ребенок трогает понравившуюся вещь, когда только-только начинает познавать мир. Он чуть отстраняется и продолжает смотреть мне в глаза, гипнотизируя. Я почти не дышу, хотя