– А если он меня не пропустит?
– Что значит не пропустит? Ты же сборщик, даже продвинутый – с ногами.
– Ты сам говорил, что там все переполошились.
– Видишь ли, мой бдительный друг, ты пять минут, как с конвейера слез. Да, тебя уже списали. Но информация на всех пропускных пунктах обновиться только к утру. Так что, не теряем время, а слушаем дальше, – Кьюноль отковырнул у меня с шеи кусок присохшего мозга. – Внутри будет только охрана. Позвонишь в дверь и скажешь, что в последней партии XI550 забыли вложить инструкцию.
Он сунул мне в руки запечатанную пластиковую карточку.
– А если они не поверят?
– Они и не поверят. Но ты скажешь, что послал тебя начальник смены Бивосемер. Они его знают. Он лучший кореш их начальника. А своего командора они бояться как ржавчины на болте, так что пропустят, и еще маслом угостят. Найдешь нужный товар, вскроешь, увидишь там точно такую же карточку и скажешь, что Бивосемер болван. Теперь надо запечатать коробку, а это можно сделать только в цеху упаковки. Взяв товар, дуешь со всех ног ко мне.
– А если они догадаются?
– Это охранники, они тупые. Все время повторяй, что Бивосемер будет в гневе, плачь и стенай на свою судьбу. Им плевать на тебя, но за свои микросхемы они волнуются так, что смазка закипает.
– А если не получится?
– Чего ты все заладил: если да если?! Делай дело, а там видно будет. Хорош трепаться. Идем.
Небо уже совсем потемнело, но в Айронтауне светло всегда. Кажется, что это не ночь наступила, а просто солнце скрылось за облаками. И народу совсем не убавилось, скорее даже наоборот. Нет, на улице с красными фонарями точно стало гораздо больше прохожих. В многочисленных барах поднялся уровень шума. На земле прибавилось масляных пятен, а всякого рода отребье посмелело. Даже к нам попытался пристать какой-то калека, но Кьюноль быстро осадил его.
Мы немного подъехали на магнитной монорельсе, и спрыгнув на остановке, сразу юркнули в узкий переулок. Наша цель – не главный вход, поэтому вскоре тьма начала густеть. Ноги шлепали по лужам, увязали в грязи, и то и дело надо было обходить кучи мусора. Показался высокий забор Бионантех. Там горели огни, а на вышках дежурили охранники. Подходить близко мы не стали, а двигались так, чтобы не попадать под свет прожекторов. Наконец, мой спутник остановился. Он огляделся по сторонам, поднял замасленный лист жести и юркнул в узкую щель. Я прыгнул следом.
Кьюноль закрыл вход и только после этого включил фонарик. Луч обрисовал ржавую лестницу с перилами. Она шла вдоль стены справа, а слева зияла пропасть. Наши шаги эхом отдавались где-то в адских глубинах. Там шумела вода или что-то на нее похожее. Мерно клацало какое-то устройство. Периодически шипел пар. И мы тут были не одни. Снизу доносились шорохи и приглушенные голоса. Слов разобрать было нельзя, но не думаю, что там говорят о высших материях. Я поморщился. Очень не хотелось спускаться и знакомиться с тамошними обитателями. Скорей бы все кончилось. Когда я вернусь на работу, долго не захочу покидать Бионантех.
К